Содержание

Елисаветский С. Я. Бердичевская
трагедия (Документальное повествование). -
К. : УкрНИИНТИ, 1991. - 112 с.

ISBN 5-7778-0016-5

Это произошло полвека назад. Ворвавшись в Бердичев в
июле 1941 года, немецко-фашистские оккупанты зверски рас-
стреляли в сентябре того же года около 30 тыс. оставшихся
в городе евреев - в основном женщин, детей, стариков. Так
было положево начало тотальному, поголовному геноциду, тра-
гедии более чем миллиона евреев Украины, уничтоженных во
многих десятках больших и малых бабьих яров.

Как это могло случиться почти в середине XX века? Ка-
ковы были механизм, последствия и уроки фашистского гено-
цида евреев? На эти и некоторые другие вопросы пытается
ответить автор в результате изучения и исследования событий
бердичевской трагедии.

Книга раскрывает долго замалчиваемую правду о геноциде

целого народа волнующим языком подлинных документов и сви-
детельств. Но она не сводится к исторической хронике. Свое
место занимают в ней живые образы людей - жертв, очевидцев и
чудом уцелевших от фашистского террора.

Рассчитана на внимание широкого круга читателей.

Рецензенты: В.О. 3амлинский, д. ист. н.
Р. Г. Симоненко, д. ист. н.

Глава 1

ИЗ ИСТОРИИ БЕРДИЧЕВА И ЕВРЕЙСКОГО
НАСЕЛЕНИЯ ГОРОДА

Один из Тышкевичей - Януш, воевода Киевский - владелец
Бердичева, основал в 1627 году католический монастырь "бо-
сых кармелитов" и пожертвовал ему издавна хранившийся в
доме его предков образ Богоматери, прославившийся чудесами.
В торжественном акте по этому случаю Бердичев назван первый
раз своим настоящим именем. В 1630 году Януш Тышкевич
одарил ксендзов разным имуществом и предоставил им собствен-
ный замок для монастыря. В 1634 году был построен нижний
или подземный костел, а в грамоте на учреждение монастыря
и сооружение в нем костела Бердичев впервые назван местеч-
ком /5/.

После второго раздела Польши в 1793 году Бердичев ото-
шел к Российской империи. Оставаясь владельческим местеч-
ком, с 1846 года он стал уездным городом Киевской губер-
нии /6/.

В 1798 году в Бердичеве насчитывалось 864 дома и про-
живало 4820 человек. В городе действовали две шелковые фаб-
рики, кожзавод, кирпичный завод, две мельницы. В 1816 году
основана полотняная мануфактура, где работало по найму 8 че-
ловек. Широкое развитие получили в городе ремесла, особенно
после 1812 года, когда происходило интенсивное заселение
Бердичева ремесленниками-евреями - город находился в черте
оседлости /7/.

В первой половине XIX века Бердичев быстро рос как по
численности населения, так и по оборотам торговли, производ-
ству фабричных и ремесленных изделий. Город стал крупнейшим
торговым, ярмарочным центром Украины. В 1848 году в Бер-
дичеве насчитывалось 468 магазинов и лавок. В середине века
в городе имелось 1785 домов, в том числе 85 каменных, про-
живало более 41 тысячи жителей, в т.ч. 736 личных и потом-
ственных дворян (вместе с членами семейства), 4700 купцов,
33 500 мещан. Заводы (мыловаренные, свечные, маслобойные,
кирпичные, другие) и мастерские производили товары и изде-
лия на сумму до 50 тысяч рублей серебром в год /8/.

С 50-х годов XIX века роль Бердичева как торгового
центра падает, в известной мере перехватывается Киевом.
В 1856 году самая крупная ярмарка - "Онуфриевская" была
переведена в Киев.

От развития торговли, промышленности и ремесел в Берди-
чеве существенно отставали здравоохранение и просвещение.

В ХVIII веке существовала только небольшая больница с апте-
кой при костеле, Антисанитарное состояние, скученность и пере-
населенность характерны и для середины XIX века. В середине
ХVІІІ века при кармелитском костеле была открыта школа с
обучением на польском языке, а в 1758 году основана одна
из самых больших в то время типографий. Однако, абсолютное
большинство населения и в середине XIX века было неграмот-
ным /9/.

Поскольку кармелитский монастырь сыграл определенную
роль в польских восстаниях 1830-31 и 1863 годов, русский
царизм ответил рядом репрессий. В 1832 году были закрыты
кармелитские школы при монастыре, в 1844 году переведена
в Житомир, а затем и вовсе закрыта типография (за время ее
существования напечатано 650 различных изданий). В 1866
году ликвидирован монастырь "босых кармелитов", конфиско-
ваны земельные владения и промышленные предприятия карме-
литов /10/.

В 1870 году в Бердичев пришла железная дорога, связав-
шая город с Казатином, позже - с Шепетовкой, в конце века -
c Житомиром.

По данным полковника Петракова, в 1881 году население
Бердичева составляло 73 760 человек, в т.ч. свыше 7 тысяч
украинцев и русских, более 64 тысяч евреев. К началу 80-х
годов XIX века в городе насчитывалось до 43 заводов и пред-
приятий мануфактурного типа, в т.ч. 4 мыловаренных, 3 коже-
венных, 5 кирпичных. Тут производились шерстяные, бумажные
товары, галантерея, сукно, мыло, кожа, металлические изделия,
обувь, разнообразные пищевые продукты /11/.

В 1877 году был основан чугуннолитейный завод, выпускав-
ший аппаратуру для сахарной промышленности. В конце века он
стал собственностью бельгийского акционерного общества. На
этом предприятии, которое теперь называлось машиностроитель-
ный завод "Прогресс", в 1913 году трудилось 265 рабочих
В пищевой промышленности города и уезда заметную роль ста-
ли играть построенные в начале XX века песочный и рафинад-
ный сахарные заводы. Перед первой мировой войной в Бердичеве насчитывалось 27 средних и крупных (по масштабам того
времени) предприятий, на которых было занято более 2 тысяч
рабочих и производилось продукции на 11 миллионов рублей в
год /12/.

В городе насчитывалось 5815 домов, абсолютное большин-
ство которых составляли одноэтажные деревянные и глиняные
домики и домишки, в которых проживало 77 тысяч жителей.
Общая длина 145 улиц и переулков составляла 49 верст, но
из них вымощено было лишь 17 /13/.

Река Гнилопятъ, куда сбрасывались все нечистоты и отходы,
уже с середины XIX века превратилась в источник инфекцион-
ных заболеваний. Было вырыто немало глубоких колодцев. В
начале XX века построен водопровод, но он обслуживал лишь
центр города. Канализации в дореволюционном Бердичеве не
было. Ночью город освещали 220 электрических фонарей /14/.

Уровень здравоохранения и просвещения в городе, хотя и
повысился по сравнению с 80-ми годами XIX века, по-преж-
нему совершенно не удовлетворял потребностей времени. Так,
в 1910 году в городе имелись лишь две небольшие больницы
на 168 коек и работало 30 врачей, из которых 9 состояло на
государственной службе.

Перед мировой войной в Бердичеве насчитывалось 21 учеб-
ное заведение, в т.ч. коммерческое училище (с мужским и
женским отделениями), три. гимназии, высшее начальное учили-
ще, в которых обучалось 2186 учеников. Давал спектакли вре-
менный театр в специально построенном красивом здании на
главной улице, которое соорудил на свои средства известный
в Бердичеве врач и предприниматель Д.М. Шеренцис .^х В городе
функционировали три небольших частных кинотеатра, несколько
библиотек, клубы для состоятельных людей и музыкально-драма-
тическое общество. В 1912-1914 годах выходила ежедневная
газета "Южная молва" /15/.

Первые данные о еврейской общине в Бердичеве относят-
ся к 1712 году. В местечке был учрежден кагал,^х что свиде-
тельствует о проживании значительного еврейского населе-
ния /16/.

В 1765 году по официальной переписи в Бердичеве насчи-
тывалось 1220 евреев, в 1787 году - 1500. Владелец Бердичева князь Радзивилл, ссылаясь на то, что раввины судят
бедняков несправедливо, распорядился, чтобы евреи сами изби-
рали судей (четырех судей и одного писаря) сроком на три
года. Он же в 1797 году предоставил евреям исключительное
право на торговлю сукном в Бердичеве /18/.

В последней четверти ХVIII века Бердичев стал одним из
центров хасидизмахх на Украине, а после 1798 года — на тер-
ритории Российской империи.

В 1785 году раввином Бердичева был избран и оставался
им до своей смерти в 1810 году один из основателей хаси-
дизма^xx Леви Ицхак Бен Меир. Он славился своей ученостью и

заслужил всеобщую симпатию благодаря обаянию и простоте об-
ращения. Он объезжал местечки и деревни, проповедуя евреям
радость исполнения милосердия (мицвот). В народе бытовало
много рассказов о скромности и самоотверженности этого цад-
дика и раввина. Он ставил выше всего любовь к каждому
еврею, подчеркивал доброе в нем и, заступаясь за него, утверж-
дал, что никому не дано право говорить о собратьях-евреях
дурно. В 1811 году в Бердичеве были посмертно изданы ру-
кописи Леви Ицхак Бен Меира. Жизни и учению Леви Ицхак
Бердичевского посвящены многочисленные произведения прозы
и поэзии на иврите и идиш. Его могила в Бердичеве до сих пор
является местом паломничества хасидов Советского Союза и
других стран /20/.

В конце ХVIII века в Бердичеве была основана еврейская
типография, а с начала XIX века город стал одним из центров
еврейского книгопечатания на Украине и в России. Влияние
цаддицизма распространялось отсюда на весь юго-запад Рос-
сийской империи. Объективно цаддицизм находил опору в неве-
жестве еврейских масс, поэтому он противился светскому об-
разованию еврейской молодежи /21/.

Как уже отмечалось, в 1793 году Бердичев вошел в состав
Российской империи как местечко Брацлавского воеводства,
позже - Волынской губернии.

В первой половине XIX века в Бердичеве, превратившемся
в крупнейший торговый центр, существовали крупные еврейс-
кие фирмы: Манзон, Ефрусси, Горвиц, Френкель, Трахтенберг
и др., впоследствии перенесшие свою деятельность в другие го-
рода, преимущественно в Одессу /22/ .

По описанию киевского генерал-губернатора Ивана Фундуклея,
в середине XIX века население Бердичева составляло более

41 тысячи человек, из которых 35 700 являлись лицами иудей-
ского вероисповедания. "Бердичев, - пишет Фундуклей, - еврейс-
кий город. Христиане составляют в нем 1/8 часть населения,
а 7/8 приходится на евреев". Главные занятия бердичевского
населения - ремесла, промыслы, торговля /23/.

Жизнь и труд большинства бердичевских ремесленников и
мастеровых были тяжкими. В том же "Статистическом описа-
нии ..." Фундуклея читаем: "Помещаются они весьма тесно,
часто по нескольку семейств в одной или двух небольших ком-
натах ветхой лачуги, так что ночью, когда все жильцы дома,
на полу почти не остается свободного места между спящими.
Многие из таких домов разделены коридорами, в которых нани-
матели устраивают небольшие ручные заводы или мастерские,
как-то: воскобойни, свечные, кожевенные и т.п.:, работают
семьей и тут же сами помещаются среди вонючих материалов
и изделий" /24/.

В очерке Петракова "Бердичев" довольно подробно описы-
ваются положение, занятия, быт еврейского населения города
в начале 80-х годов XIX века. С падением оборотов торговли,
особенно транзитной, в его занятиях возросла роль промышлен-
ных предприятий, ремесел и промыслов. Среди бердичевских
ремесленников-евреев отмечены следующие специальности: юве-
лиры, портные, сапожники, башмачники, седельники, часовых
и ружейных дел мастера, резчики, столяры, фортепьянщики, то-
кари, кузнецы, слесари, бондари, плотники, маляры, стеколь-
щики, медники и другие мастеровые всякого рода /25/.

В центральной части Бердичева отсутствовали дворы и сады.
Здесь находились склады рыбы, сырых кож, небольшие мастерс-
кие, занятые производством мыла, свинцовых белил, дрожжей,
колбасных изделий. Все это накапливало на земле и в воздухе
отходы разного рода, распространявшие зловоние, увеличивало
грязь, сносимую в реку Гнилопять или остававшуюся в канавах
и лужах на улицах. Неблагоприятные санитарные условия от-
ражались на здоровье жителей. "Большинство этого населения, -
пишет Петраков, - бедное и от рождения болезненное, живет
в тесных, гнилых полуразвалившихся домах, доступных всем
переменам атмосферы, и едва прикрытое скудным одеянием в
будние дни, питается кореньями, тухлою рыбой, зараженной
миазмами водой, разрешая себе только по субботам горячую
пищу, говяжье мясо, дурное вино и лучшую одежду. Брюшной
тиф иногда переходящий в сыпной, лихорадки и малярия, -

самые обыкновенные болезни между большинством бердичевс-
ких евреев" /26/.

Только 20% еврейского населения Бердичева начала 80-х
годов прошлого века можно было отнести к обеспеченным людям,
более 70% бердичевских евреев не имели никакой собствен-
ности, кроме одежды и каких-то бытовых предметов. Они были
согласны на любую работу, лишь бы заработать на жизнь /27/.
К аналогичным выводам приходит и А. Косич в статистическом
очерке о городе 1901 года: "Масса еврейского населения
Бердичева и других местечек края испытывает всевозможные
жизненные невзгоды" /28/.

Перед первой мировой войной подавляющее большинство
еврейских семейств вынуждено было ютиться в жалких лачугах
и ветхих домишках. 20% еврейского населения Бердичева жило
за счет благотворительности. В торговле преобладали покупки
и продажа сельскохозяйственных продуктов, платья и обуви. Из
ремесел на первом месте были сапожное и портняжное. Изготов-
ление обуви и одежды давало пропитание б тысячам евреев, об-
работка дерева и металла - 2 тысячам /29/.

Уже в начале XIX века в более состоятельных слоях еврейс-
кой общины Бердичева стали распространяться идеи просвети-
тельства. В 20-х годах в городе образовался кружок "любите-
лей просвещения". Его инициатором был известный писатель
Ицхак Бер Левинзон. Просвещение евреев он стремился осуще-
ствлять, заручившись поддержкой властей. Левинзон разработал
программу преобразования жизни российского еврейства, созда-
ния различных учебных заведений, излагал свои идеи в доклад-
ных записках министру народного просвещения, но поддержку у
правительства не нашел. Он призывал еврейских юношей изу-
чать не только Талмуд, но и светские науки, иностранные язы-
ки. В то же время Левинзон написал ряд книг религиозного и
политического содержания. В двухтомном обширном труде "Зру-
бавел" (собственное имя одного из представителей еврейской
царской семьи, который в У1 веке до н.э. возглавлял возвра-
щение евреев из вавилонского плена и строительство Второго
храма) он представил Талмуд как энциклопедический свод еврей-
ской мудрости. Свободное от предрассудков толкование Левин-
зоном еврейской этики и религии, проповедь овладения общече-
ловеческими знаниями оказали позже сильное влияние на несколь-
ко поколений прогрессивной еврейской молодежи /30/. Однако
в тот период это просветительское течение не проникало вглубь

еврейских масс. Светским защитником цаддицизма выступил
банкир Гальперин, державший в послушании еврейское населе-
ние Бердичева. В массе своей оно по-прежнему подчинялось
духовно своим официальным наставникам - раввинам, в еще
большей мере - цаддикам.

Все же усилия просветителей дали определенные результаты.
В 1850 году в Бердичеве было открыто первое, а в 1860 году
второе казенное еврейское училище 1-го разряда, к которым
затем добавилось несколько частных училищ. Образование полу-
чала небольшая часть еврейской молодежи, преимущественно
из состоятельных слоев населения. Некоторые молодые люди
учились затем в гимназиях и университетах, бывали в столи-
цах Империи и за границей, носили европейский костюм и при-
ческу, но не порывали связей с еврейскими общинами, из кото-
рых они вышли. Как отмечает Петраков, эта прогрессивная еврейс-
кая молодежь "относится к своим бедным одноплеменникам со-
чувственно и гуманно, стремится развить между ними здравые
и честные понятия, заводит библиотеки с русскими книгами, но
все-таки имеет на массу евреев значительно менее влияния,
нежели эксплуатирующие ее богачи, придерживающиеся Талмуда
из своекорыстных целей, или тайно существующие цаддики" /31/.

Одним из особенно деятельных энтузиастов просвещения бер-
дичевских евреев был доктор Ротенберг, благодаря усилиям ко-
торого открыта гимназия, учреждена общественная библиотека
в городе /32/.

Однако и в начале XX века грамотных евреев было немно-
гим более 18 тысяч человек, т.е. 44% еврейского населения
Бердичева. Вне школы оставалось 4700 детей или 90% еврейс-
кой детворы Бердичева /337.

По—прежнему город являлся твердыней хасидизма, оплотом
сопротивления эмансипации и ассимиляции.

В конце ХVIII века и в первой половине XIX века Бердичев,
давший приют одной из самых крупных еврейских общин Восточ-
ной Европы, гордился прозванием "Иерусалим Волыни". В XIX
веке здесь сформировался сравнительно просвещенный и зажиточ-
ный социальный слой еврейского общества. Из Бердичева вышла,
например, семья Рубинштейнов, давшая миру братьев—музы-
кантов Антона и Николая, первый из которых основал консерва-
торию в Петербурге, а второй - в Москве. Один из Рубинштей-
нов - Роман способствовал уничтожению кагала и имел благо-
творное влияние на еврейскую общину Бердичева /34/. В 80-х

годах XIX века в Бердичеве жил и работал классик еврейской
и мировой литературы Шолом-Алейхем.

Во времена царизма погромы миновали Бердичев, Но
5-6 января 1919 года здесь произошел один из первых
погромов на Украине, находившейся под властью Дирек-
тории. 17 человек были убиты, 40 - ранены, многие сотни
ограблены и избиты.

Не стоит забывать, что большевики положили конец не толь-
ко режиму Директории, бандам атаманов и белогвардейских гене-
ралов, но и погромам, которые в 1918-1921 годах унесли де-
сятую часть всего украинского еврейства (около 150 тысяч
человек) /35/.

После гражданской войны сократилось число евреев и в Бер-
дичеве: вместо прежних 80% они составляли половину жителей
города.

В 20-е годы в УССР бурно идет процесс становления украин-
ской советской государственности, культуры и языка. Сущест-
венно изменилось и положение еврейского населения Украины.
Оно почувствовало себя равноправным. Наступил период нацио-
нального и культурного возрождения народа, который в усло-
виях царизма подвергался дискриминации и преследованиям.
Ушла в прошлое черта оседлости, и это обусловило значитель-
ную миграцию евреев из Бердичева в послереволюционные годы.

Не будет преувеличением сказать, что культурная жизнь в
Бердичеве в эти годы была интенсивной и многогранной. В
1920 году открылся городской драматический театр. На его
сцене выступали Маяковский и Качалов, Бучма и Паторжинский,
Собинов и Яхонтов, Клара Юнг и Эпельбаум, труппа Мейерхольда
и ГОСЕТ (Государственный еврейский театр) Михоэлса, артисты
Ленинградской оперетты и Камерного театра Таирова. Великий
актер и режиссер Соломон Михоэлс привез на гастроли в Бер-
дичев постановки на идиш "200 тысяч" по Шолом-Алейхему
(Михоэлс играл Шимеле Сорокера), "Колдунья", "Ночь на ста-
ром рынке", в которых были заняты лучшие силы театра: Ве-
ниамин Зускин, Моисей Гольдблат, бердичевлянки Ада Сонц и
Доня Либерман, другие /36/.

На самых крупных предприятиях города создавались рабочие
клубы. К концу 20-х годов их было уже 11. Открывались
школы ликбеза. В 1925 году в 12 таких школах занималось
более 500 человек /37/.

В 1928 году открылся Бердичевский историко-культурный
заповедник. Среди его экспонатов - редкие книжные издания
ХУП-ХУШ веков, произведения Д.Дидро, О. Бальзака, 570 уни-
кальных по художественному исполнению ковров. При заповед-
нике были созданы мемориальные комнаты Шевченко, Шопом-
Алейхема и венчавшегося в Бердичеве Бальзака /38/-

Самодеятельная культурная жизнь на идиш также была дос-
таточно активной в городе до середины 30-х годов. Основали
сеть еврейских школ, в т.ч. средних. Выходила газета на идиш
"Дер арбетер" ("Рабочий") с периодичностью 10 номеров в
месяц. В 1924 году сформирован первый на Украине суд с де-
лопроизводством на идиш. Наряду с украинским и русским язы-
ками, идиш был признан одним из официальных языков в ряде
государственных учреждений /39/.

Но уже в начале 30-х годов появились ограничения в исполь-
зовании идиш в учреждениях. В середине 30-х годов прекрати-
лось издание газеты "Дер арбетер". Под предлогом неперспек-
тивности сначала уменьшилось число школ на идиш, а затем они
вовсе были ликвидированы. К началу второй мировой войны
еврейская культурная жизнь в Бердичеве фактически прекрати-
лась.

История Бердичева в 20-30-е годы связана с жизнью и ли-
тературной деятельностью еврейских советских писателей
М.Д. Гарцмана, погибшего на фронте в 1943 году, А.Я. Кагана
и русского советского писателя В.С. Гроссмана /40/.

К началу Великой Отечественной войны в Бердичеве прожи-
вало 75 тысяч жителей. Город не являлся крупным промышлен-
ным центром, но здесь имелись заводы: машиностроительный -
"Прогресс", кожевенный им. Ильича, много предприятий легкой
и пищевой промышленности, мастерских по изготовлению и ре-
монту бытовых товаров.

В довоенном Бердичеве насчитывалось 47 медицинских
учреждений, 68 врачей, 176 лиц среднего медицинского пер-
сонала. В 1940 году в городе работали 22 школы, в т.ч. 10
средних, 10 семилетних, 2 начальных, в которых обучалось
9500 человек /41/.

Половину населения города составляли евреи. Большая часть
их работала на предприятиях и в мастерских. Бердичевские мас-
тери модельной обуви, мягких туфель, цветной бумаги пользо-
вались большой славой за пределами города. Тут имелась мно-

гочиспенная еврейская интеллигенция: многие десятки опытных
врачей, провизоров, химиков, сотни учителей, инженеров, техни-
ков, бухгалтеров и др.

"Еврейское население, _ писал Василий Гроссман, - жило
дружно с украинским, русским и польским населением города
и окрестных сел. За все время существования города в нем не
было никаких национальных эксцессов" /42/.

Таким был Бердичев, таким было его население до 22 июня
1941 года. Никому в голову не могло прийти, какая трагедия
ждет город, его жителей в ближайшие недели и месяцы.

ляли в качестве носителя коммунизма, т.е врагом германской
нации. В то же время еврей был капиталистом - т.е. врагом
трудового класса. Национал-социализм нашел объект ненависти
в соответствии со своим двойным названием, выставив еврея в
качестве мишени для национальной и классовой ненависти.
Еврей был также удобным предлогом для отвлечения обществен-
ного мнения от других проблем. После того, как гитлеровцам
удалось использовать антисемитизм в качестве одного из ору-
дий захвата власти в самой Германии, они решили употребить
этот же яд ненависти как цемент, который мог бы сплотить
антисемитов во всем мире. Официальные заявления нацистской
партии и имперского правительства рисовали евреев как врагов
мира и призывали к созданию международного союза против
еврейства. Германский министр иностранных дел Риббентроп ра-
ботал над образованием антисемитского интернационала, кото-
рый должен был действовать за пределами Германии в помощь
армиям захватчиков /1/.

Для реализации своих планов нацисты создали ступенчатый
механизм, изощренную систему геноцида евреев - поголовного
истребления еврейского населения. С началом второй мировой
войны в рамках РСХА - "Главного управления имперской безо-
пасности", подчиненного Гейдриху и через него рейхсфюреру СС
Гиммлеру, была создана секция гестапо IV Б4 по еврейским
делам, которую возглавил Адольф Эйхман.

При подготовке войны против СССР был разработан комп-
лекс мер по истреблению еврейского и славянского населения.
Весной 1941 года РСХА создало четыре айнзацгруппы (опера-
тивные группы), которые придавались группам армий, разверну-
тым для нападения на Советский Союз. В айнзацгруппу входило
около 400 гитлеровских палачей, в т.ч. 75% из гестапо, осталь-
ные из службы безопасности (СД) и. уголовной полиции (крипо).
Айнзацгруппы подразделялись на айнзацкоманды, а последние,
в свою очередь, делились на зондеркоманды и более мелкие
группы, придаваемые дивизиям. После нападения на СССР при
группе армий "Север" действовала айнзацгруппа "А", при
группе армий "Центр" - айнзацгруппа "В", при группе армий
"Юг" - айнзацгруппы "С" и "Д". В составе айнзацгруппы "С"
на территории Украины оперировали зондеркоманды 4-а, 4-6,
5 и 6 /2/.

На Нюрнбергском процессе бывший начальник одного из уп-
равлений Главного имперского управления безопасности Отто

Олендорф на вопрос о назначении айнзацгрупп ответил: "Им
было поручено ликвидировать евреев и политических комисса-
ров в районе операций на русской территории" /3/.

В реализации геноцида дружно взаимодействовали ведомство
Гиммлера и руководство вермахта. Его главнокомандующий
фельдмаршал фон Браухич согласился представить СД самые ши-
рокие полномочия. Инструкции, которые айнзацгруппы получили
от РСХА, были предельно просты: убивать евреев поголовно,
не щадя женщин и детей, "чтобы не могли вырасти мстители"
/4/.

Наряду с подготовкой специальных кадров и подразделений
палачей, разрабатывалась "техника" геноцида, выпускались раз-
личные инструкции. Как правило, истребление еврейского насе-
ления сопровождалось предварительным ограблением, истяза-
ниями и издевательствами. По предложению Эйхмана, утвержден-
ному Гейдрихом, в целях изоляции евреев от другого населения
они должны были носить на левой стороне груди особый, хорошо
заметный знак - нашивку с шестиконечной звездой. Без этого
знака еврея расстреливали на месте /5/.

В письме к министру по делам оккупированных восточных
территорий Розенбергу в январе 1942 года руководитель РСХА
Гейдрих настаивал: "Все меры, проводимые в связи с еврейс-
ким вопросом на оккупированных территориях Востока, надо
рассматривать с точки зрения необходимости разрешить еврейс-
кую проблему во всеевропейском масштабе. Поэтому меры, при-
нимаемые на оккупированных территориях Востока, должны быть
такого рода, чтобы они никоим образом не препятствовали ре-
шению еврейского вопроса: ликвидации еврейства ... Меры по
ликвидации евреев будут предприняты, не считаясь с экономи-
ческими последствиями ... Все еврейское имущество должно
быть взято на учет" /6/.

В январе 1942 года в предместье Берлина Гросс-Ванзее
было создано совещание для "окончательного решения еврейско-
го вопроса". В нем участвовали руководящие чиновники минис-
терства оккупированных восточных территорий, других минис-
терств, представители нацистской партии и РСХА. "Окончатель-
ное решение" еврейского вопроса, к которому призвал Гейдрих,
имело единственное содержание и значение: полное физическое
уничтожение евреев. Число подлежащих уничтожению евреев он
определил в одиннадцать миллионов человек, в том числе свыше

пяти миллионов евреев Советского Союза. Было решено, что
дети должны разделить участь родителя-еврея, а внук - судьбу
деда-еврея, если у него "особенно неблагоприятная с расовой
точки зрения внешность".

Совещание в Гросс-Ванзее ориентировало, все нацистские
службы на беспощадную эксплуатацию обреченных на строитель-
стве дорог и других работах, в результате чего "значительная
часть их, без сомнения, погибнет" естественным путем, и на
"специальную обработку" (термин, маскировавший убийство)
всех остальных.

Изданная Гиммлером в апреле 1942 года директива пред-
писывала: "Фюрер распорядился разрешить окончательно еврейс-
кий вопрос. Разрешение этого вопроса поручается начальнику
полиции безопасности и СД, а также инспектору по концлагерям.
Это так называемое окончательное решение не распространяется
пока на работоспособных евреев мужского и женского пола, ко-
торые должны использоваться для работы в концлагерях" /7/.

В обвинительной речи генерального прокурора государства
Израиль на процессе Эйхмана указано, что за восемь месяцев
1941-1942 гг. расстреляно 720 тысяч евреев. По подсчетам
американского историка Пола Гилберга, к весне 1942 года
айнзацгруппы уничтожили не менее миллиона четырехсот тысяч
человек (в задачи айнзацгрупп, помимо истребления евреев,
входило уничтожение "политруков Красной Армии, профессио-
нальных революционеров и служащих Коминтерна").

В приказе командующего 6-й полевой армией вермахта (вы-
шедшей в первой декаде июля 1941 года на рубеж Житомир-
Бердичев), который назывался "О поведении войск на восточ-
ном пространстве", говорилось: "Основной целью похода против
еврейско-большевистской системы является полное уничтожение
ее власти ... Поэтому солдат должен ясно понимать необходи-
мость сурового, но справедливого возмездия по отношению к
еврейскому недочеловеку" /8/. По распоряжению Браухича по-
ложения этого приказа были распространены на все группы
армий и тылы Восточного фронта. По его же директиве от
13 августа 1941 года во всех тыловых районах армий и групп
армий создавались гетто /9/. .

На оккупированной территории Украины было образовано до
пяти десятков гетто. Некоторые из них создавались на несколь-
ко недель или месяцев для сбора евреев в одном месте перед

отправкой на поголовную казнь. Такой тактики придерживались
гитлеровцы в значительной части городов и районов Правобе-
режной Украины. На протяжении сентября - октября 1941 года
еврейское население было здесь полностью истреблено, а гетто
ликвидированы.

В западных областях Украины, в городах еврейского рассе-
ления, повсеместно были созданы гетто. Они просуществовали
значительно дольше, до лета - осени 1942 года, а некоторые
до лета 1943 года, когда их обитатели были уничтожены.
Здесь, как и в оккупированных районах Белоруссии и Прибал-
тики, проводилась политика постепенного геноцида евреев. Это
создавало некоторые возможности для сопротивления и борьбы
обреченных.

Сам процесс массовой казни еврейского населения представ-
лял собой чудовищную картину. Она описана почти во всех актах
комиссий по расследованию немецко-фашистских злодеяний. Почти
55 тысяч актов Чрезвычайной Государственной Комиссии СССР и
ее подразделений свидетельствовали на Нюрнбергском процессе об
уничтожении гитлеровскими палачами 10 миллионов мирных со-
ветских граждан, в том числе почти 3 миллионов евреев.

Мировая история никогда не знала таких ужасов, таких
масштабов массовых казней, такой беспощадности к жертвам,
какими отмечены действия многомиллионной германской армии
и нацистских служб. Массовые зверства: убийства женщин и
детей, истязания и насилия, худшие проявления садизма - все
это олицетворяло гитлеровский "новый порядок", представляло
смертельную угрозу для человечества.

Государственный обвинитель Израиля Г. Хауснер в речи на
процессе Эйхмана "6 000 000 обвиняют" говорил: "Кажется
совершенно невероятным, что в течение многих месяцев тысячи
людей занимались тем, что из дня в день они хладнокровно,
сознательно и планомерно собственноручно убивали массы чело-
веческих существ ... Трудно свыкнуться с мыслью, что такие
звероподобные изверги могли осквернять лицо земли.

Убийство стало обыденным занятием. После каждой крова-
вой бойни убийцы плотно ели, курили, беседовали о том и о
сем и вновь были готовы к расправе со следующей группой
жертв, стоящих уже в очереди" /10/.

После захвата городов и районов Украины фашистские окку-
пационные власти пытались разжечь национальную рознь среди

местного населения. В западных областях они на первых порах
спровоцировали еврейские погромы, стремясь изобразить их как
"эксцессы чужеродной толпы", местного украинского населения,
а себе приписав роль лишь "нейтральных наблюдателей". Однако
только в некоторых городах Западной Украины гитлеровцам уда-
лись подобные акции. Но и там абсолютное большинство насе-
ления не участвовало в погромных действиях гитлеровских
прислужников и местной полиции, а многие спасали евреев.

Раввин Львова Давид Кахане в записях, сделанных в первые
дни оккупации города, подробно описал убийства евреев в тюрем-
ных дворах, в квартирах, на улицах города. В первые дни около
тюрем, по данным Кахане, было убито более трех тысяч евреев.
Вместе с тем раввин отмечал: "Большая часть украинской ин-
теллигенции стояла в стороне и в антисемитской кампании не
участвовала. Я преклоняюсь перед многими украинцами, кото-
рые, рискуя жизнью, спасали еврейских детей" /11/.

Планы ОУН по созданию украинской "государственности"
были растоптаны Гитлером, который при этом использовал оунов—
цев для захвата Западной Украины и геноцида евреев. С 1 авгус-
та 1941 года территория Дрогобычской, Львовской, Станиславс-
кой и большей части Тарнопольской областей была объединена в
"дистрикт Галиция" и вошла в состав польского генерал-губер-
наторства. 20 августа 1941 года декретом Гитлера был соз-
дан рейхскомиссариат "Украина", во главе которого поставлен
гауляйтер и обер-президент Восточной Пруссии Эрих Кох. Рейхс-
комиссариат состоял из 6 генеральных округов: Волынь и По-
долия, Житомир, Киев, Днепропетровск, Николаев, Таврия /12/.

Вся оккупированная территория Украины, входившая в рейхс-
комиссариат (центр - г. Ровно), была разделена на округа по-
лиции безопасности и СД. Начальники этих округов согласовы-
вали свои действия с гражданской оккупационной админис гра-
цией и подчинялись командующему полицией безопасности и СД
Украины, который находился в Киеве. В городах и райцентрах,
входивших в состав округов полиции, дислоцировались зондер-
команды и оперативные команды полиции безопасности и СД,
предназначенные для геноцида и карательных акций /13/.

Генеральный округ "Житомир" (центр - г. Житомир) включал
территорию Житомирской области, большую часть Винницкой об-
ласти УССР, а также южные районы Полесской области БССР.

Немецко-фашистские захватчики вступили в пределы Жито-
мирской области в начале июля 1941 года, а к концу августа
область была полностью оккупирована. Гитлеровцы установили
жестокий и кровавый оккупационный режим. Советские люди
жили под постоянным страхом быть схваченными, расстрелян-
ными или брошенными в лагерь. Никто не мог себя чувствовать
в безопасности ни одного часа. По данным Житомирской област-
ной комиссии по расследованию и учету злодеяний немецко-фа-
шистских захватчиков, ими расстреляно и замучено на терри-
тории области более 220 тысяч советских граждан /14/.

Гитлеровские службы, в частности еврейская секция гестапо,
которую возглавлял Эйхман, еще до нападения на СССР обстоя-
тельно знакомились с расселением еврейского населения по рес-
публикам Советского Союза. Они хорошо изучили районы ком-
пактного проживания евреев на Украине, в частности им было
известно, что значительная часть еврейского населения респуб-
лики проживает в Житомирской области, ее южных районах.
Эти районы - Любарский, Чудновский, Янушпольский, Ружинский,
а также города Житомир, Новоград-Волынский, Коростень, Ко—
ростышев стали объектом повышенного внимания службы
Эйхмана. Естественно, что особо гитлеровцы отмечали Берди-
чев, который еще до революции черносотенцы называли "еврейс-
кой столицей".

Во дворах повсеместно были вырыты щели. В этих своеоб-
разных траншеях, коротких и глубоких, жители города должны
были укрыться от вражеских налетов. Затея была безалаберной.
Щели не имели даже ненадежных покрытий и мало чем могли
помочь. Однако налетов фашистской авиации непосредственно на
город не было до 4 июля 1941 года.

Среди какой-то части населения в первые дни войны распро-
странялись сверхоптимистические слухи, что советские войска
уже взяли Варшаву, но об этом пока не сообщается. Очевидно,
сказались уверенность в том, что "Красная Армия всех силь-
ней", слепая вера в Сталина и хлесткие лозунги вроде "форму-
лы": "На удар врага ответим двойным ударом!", "Разобьем
врага на его территории!".

Этому способствовали и сообщения Советского Информбюро,
хотя в июне и в первые дни июля 1941 года они достаточно
определенно свидетельствовали о тяжелых боях и отступлении
советских войск, но не давали представления об истинных тем-
пах продвижения врага. Так, утреннее сообщение Совинформбюро
от 4 июля 1941 года упоминало Луцкое направление, а вечер-
нее сообщение говорило об ожесточенных боях на Ровенском и
Тарнопольском направлениях /15/. Между тем, в этот день
немецко-фашистские войска ворвались в Шепетовку и находи-
лись уже далеко на восток от старой границы /16/. Официаль-
ные сообщения дезориентировали людей.

Еще в июне в Бердичеве был создан истребительный ба-
тальон численностью в 350 бойцов для борьбы с вражескими
диверсантами /17/. Необходимая мера переросла, однако, в
шпиономанию. Иногда в сопровождении милиционера, а чаще
под эскортом бдительных граждан, подозреваемых отводили в
городской отдел НКВД. Как правило, "шпионами" оказывались
коренные бердичевляне или хорошо одетые приезжие. После про-
верки их отпускали, а в это время подлинная агентура врага
действовала безнаказанно.

В последние дни июня 1941 года в Бердичев стали прибы-
вать на подводах беженцы из западных областей Украины.
Часть их на несколько дней расположилась своеобразным табо-
ром в парке у Дворца пионеров. Картина была тяжелой. Изну-
ренные, голодные, запуганные люди; на повозках нехитрый
скарб и много детей. Среди беглецов преобладали еврейские
семьи, которые до начала второй мировой войны жили в запад-
ных и центральных районах Польши. С вторжением германских

войск в сентябре 1939 года они бежали на восток, на западно-
украинские земли. На собственном опыте эти люди лучше других
понимали, что несет евреям фашистская оккупация. На еврейс-
ком языке, а некоторые на русском, они предупреждали берди-
чевлян: "Герман - зверь! Евреев он не пощадит! *

С 1 июля 1941 года не очень заметно началась эвакуация
из Бердичева семей ответственных работников, прежде всего
горкома ВКП(б) и горисполкома, а также народного суда и
прокуратуры, радиокомитета и редакции газеты "Радянський
шлях". Однако не была произведена своевременная эвакуация
населения из города, которому угрожал враг. Городские власти
пребывали в состоянии бездеятельности и растерянности.

В Бердичеве не было военных заводов. Предприятием союз-
ного значения являлся только машиностроительный завод "Про-
гресс". По-видимому, особо ценное оборудование "Прогресса"
и кожзавода им. Ильича было вывезено, но об этом в городе
не было известно, как и об эвакуации какой-то части коллекти-
вов этих заводов.

В первые дни июля 1941 года закрывались предприятия и
учреждения, артели и магазины. Часть имущества раздавалась
людям, часть уничтожалась. Администрация не смогла в боль-
шинстве случаев рассчитаться с работниками, и лишь немногие
успели получить трудовые книжки.

3 июля 1941 года из Бердичева ушли на Казатин последние
поезда и эшелоны. Почти весь автотранспорт предприятий и
городских служб был реквизирован для военных нужд в первые
дни войны. Поэтому машин для эвакуации населения не было, но
конный транспорт там, где он имелся, предоставлялся сотруд-
никам для выезда из города.

4 июля 1941 года около 7 часов вечера в городе послы-
шался нарастающий гул большой группы самолетов, приближав-
шихся к центру Бердичева с северо-запада. То были фашистские
бомбардировщики ... Полутонные бомбы разрушили ряд зданий,
были убитые и раненые.

Первая бомбежка Бердичева усилила у жителей настроение
страха и даже отчаяния; в то же время она стимулировала у
многих решимость и большую определенность. Те, кто уже ду-
мал о выезде, укрепились в своем решении. Те, кто колебался,
больше не размышляли. Однако, большая часть людей не имела
возможности выехать, а уходить из города пешком, имея в

семьях престарелых, малолетних, больных, было немыслимо.
Кое-кто не настроился на эвакуацию и даже не помышлял об
этом. Наконец, какая-то часть еврейского населения Бердичева
не успела выехать своевременно.

С раннего утра 5 июля 1941 года сотни бердичевлян на
подводах и тысячи пешком выехали и ушли из Бердичева по
дороге на Ружин и Белую Церковь. Это был пик эвакуации.

Стоял жаркий безоблачный день. По шоссе небыстро двига-
лись на восток тысячи людей. Все имущество осталось в Бер-
дичеве, при них лишь маленькие чемоданчики и портфели; у мно-
гих на руках дети. Но они движутся навстречу жизни. Тех,
кто остался в городе, ожидает другая судьба, ожидает гибель.

А что в этот день происходило в Бердичеве? 5 июля мосты
через реку Гнилопять были взорваны, и жители западной части
Бердичева должны были переправляться на восточный берег
реки на лодках, чтобы выехать или уйги из города. Сотни еврейс-
ких семей скопились на железнодорожном вокзале в надежде,
что будет какой-нибудь эшелон на восток. Вечером 5 июля
1941 года немецкие самолеты вновь бомбили Бердичев. Разру-
шения в центральной части города, вновь убитые и раненые.

В воскресенье 6 июля 1941 года эвакуация из города про-
должалась, но поток покидавших Бердичев был несравненно
меньше, чем накануне. Почти все они уходили из города пешком ...
Предположительно из Бердичева выехало и ушло до вечера
7 июля до 10 тысяч человек, абсолютное большинство которых
составляли еврейские семьи.

Лишь треть еврейского населения Бердичева смогла эва-
куироваться. Перед немецкой оккупацией в городе сосредото-
чилась и какая-то часть еврейского населения из близлежащих
местечек и сел.

О прорыве немецких войск в Бердичев штаб Юго-Западного
фронта доложил в Москву. Командующий фронтом генерал
М.П. Кирпонос получил категорический приказ: "Немедленно
закрыть укрепленный район, прорвавшегося противника уничто-
жить". Одновременно Ставка сообщала, что в распоряжение
фронта передается 16-й мехкорпус.

На рассвете 9 июля соединения 16-го механизированного
корпуса под командованием генерала Соколова вышли в район
сосредоточения у селения Райгородок. Вечером того же дня
наша артиллерия открыла огонь по противнику, окопавшемуся в
Бердичеве, а танки атаковали его позиции и закрепились на
границе аэродрома. Утром 10 июля один из танковых батальонов
ворвался с юго-запада в Бердичев и овладел окраинными ули-
цами. Враг перебросил на этот участок крупные силы и начал
яростные контратаки. Из 12 танков в батальоне оставалось 5,
но он продолжал до вечера удерживать свои позиции. В этот
день был разгромлен шгаб 11-й танковой дивизии гитлеровцев
к северо-западу от города.

11 и 12 июля упорные бои в Бердичеве продолжались. Чтобы
удержать город, германское командование подтянуло к Берди-
чеву пехотные дивизии 6-й полевой армии. Только 15 июля
1941 года, в связи с прорывом фашистских войск с севера к
Сквире и Белой Церкви, наступление советских войск в районе
Бердичева прекратилось.

Контрудары советских войск под Бердичевом сковали и на
неделю задержали продвижение на восток 48-го моторизован-
ного корпуса гитлеровцев, составлявшего ударный кулак танко-
вой армады генерала фон Клейста.

Ворвавшись 7-8 июля 1941 года на улицы Бердичева, не-
мецкие солдаты кричали с машин: "Юде капут!", вели себя как
беззаботные победители, совершившие прогулочный военный по-
ход. Контратаки советских войск в районе Бердичева в после-
дующие дни сбили спесь с фашистского воинства. Улицы города
были безлюдны. Жители прятались в домах, подвалах, погребах.

После оккупации города на еврейское население Бердичева
была наложена контрибуция. В "Черной Книге" приведены сви-
детельства о первых экзекуциях в городе. Группа евреев, схва-
ченных немецкими солдатами на улицах, расположенных вблизи
кожевенного завода, была приведена в дубильный цех завода.
Людей заставляли прыгать в ямы, полные едкого дубильного
экстракта; сопротивлявшихся пристреливали и тела их также бро-

сали в ямы. Гитлеровцы, участвовавшие в этой экзекуции, назы-
вали ее "шуточной": они, дескать, дубили еврейскую шкуру.
"Шуточная" экзекуция была проведена и возле запруды на реке
Гнилопять. Выше каменной плотины (гребли) река очень широка,
и именно здесь палачи-оккупанты, схватив несколько десятков
еврейских женщин, приказали им переплыть Гнилопять. Тем, кто
переплывет, было обещано даровать жизнь. Большинство женщин
утонуло очень скоро, а те немногие, кто достиг западного бере-
га реки, тотчас были возвращены назад. Палачи забавлялись
этим зрелищем до тех пор, пока не утонули все несчастные
женщины /18/.

На допросе в судебном заседании Военного Трибунала в
январе 1946 года в Киеве подсудимый Шеер сообщил, что его
группа принимала участие в расстрелах во Львове, Бердичеве,
Тараще. В Бердичев группа прибыла из Львова. В течение двух
недель июля 1941 года были произведены четыре облавы на
еврейское население, расстреляно 850 человек, в т.ч. лично
Шеер расстрелял до 120 /19/.

В материалах Комиссии по расследованию злодеяний немецко-
фашистских захватчиков в Бердичеве говорится, что в августе
1941 года гитлеровцы расстреляли на территории Государствен-
ного историко-культурного заповедника 300 евреев, взятых из
квартир на улицах, прилегающих к заповеднику /20/.

Комиссия при раскопках двора заповедника обнаружила мо-
гилу, в которой находилось 960 человеческих трупов, преиму-
щественно мужчин, одетых в гражданскую одежду и частично в
военную форму. На всех трупах имелись следы огнестрельных
ранений в затылочной области головы /21/.

Пленный немецкий унтер-офицер, летчик-радист Бруно Манчи
дал следующие показания. "Летом, в июле-августе 1941 года,
мы стояли со своим отрядом (9 самолетов) у Бердичева. Од-
нажды прошел слух, что у старой бердичевской цитадели соби-
раются расстрелять тысячи евреев. Я со своим пилотом фельд-
фебелем Шнейдером и еще несколькими товарищами поехали в
город убедиться, могут ли быть действительно убиты люди
только потому, что они евреи. Во дворе цитадели приговорен-
ные к смерти стояли группами. Записали их имена, увели снова
в подвал, а затем через короткое время вывели снова. За глав-
ной стеной местными жителями была вырыта глубокая яма.
Осужденных в одиночку подводили к яме, распоряжался и отда-
вал приказания офицер из СД (с тремя звездочками). Осужден-

ные останавливались у ямы, их заставляли становиться на ко-
лени и убивали выстрелом в затылок. Вся эта операция прово-
дилась группой в составе офицера и 5 солдат СД. Осужденные
шли на смерть, не сопротивляясь. Мы все это хорошо наблю-
дали, находясь вблизи места казни, у ямы. Так как я не мог
дальше смотреть на эту бойню, мы покинули это место ужаса,
полные возмущения" /22/.

Как отмечает русский советский писатель Василий Гроссман,
бердичевлянин, один из первых очевидцев последствий фашистс-
кого геноцида в городе, "население думало, что издевательства
и убийства в первые дни происходили не по приказу, и пыталось
обращаться с жалобами к немецкому начальству, просить по-
мощи против самочинных расправ. Сознание тысяч людей не
могло примириться со страшной правдой, что сама власть, само
гитлеровское государство одобряет все эти чудовищные распра-
вы. Нечеловеческая истина, что евреи поставлены вне закона,
что пытки, поджоги, насилия, убийства - все это естественно в
применении к евреям - не укладывалась в сознании людей. Они
приходили в городское управление, к военному коменданту.
Представители немецкой власти с бранью и насмешками прого-
няли жалобщиков. Ужас вошел в каждый дом, он стал над кро-
ватями спящих, он вставал с солнцем, он ходил ночью по ули-
цам. Тысячи старушечьих и детских сердец замирали, когда
в ночи слышался грохот солдатских сапог, громкая немецкая
речь" /23/.

7-9 августа 1941 года началось массовое выселение евреев
из домов и квартир, где они жили, в гетто, устроенное гитле-
ровцами в еврейской части старого города, между городским
базаром и рекой Гнилопять. Этот район, называвшийся Ятки,
был беднейшим районом города. Немощенные улочки, покосив-
шиеся одноэтажные деревянно-глиняные домики, ветхие хибарки,
непросыхающие лужи - таков обычный пейзаж Яток. Из имуще-
ства разрешалось взять лишь одежду и постель. На переселе-
ние давался один день, а полиция часто сокращала этот срок
до 2-3 часов. Оставленные евреями квартиры тут же подвер-
гались разграблению сначала со стороны немецких солдат, а
затем какой-то части местного населения /24/.

В гетто, в маленьких хибарках по улицам Староместной,
Муромской, Штейновской, Купеческой, других поселили по пять -
шесть семей, несколько десятков человек в комнату. Евреям

запрещалось выходить из пределов гетто. К 22 августа все
еврейское население Бердичева было перемещено в гетто, но
люди надеялись на лучшее, и мало кто мог предположить, что
гетто окажется столь недолговечным, что это лишь подготовка
к массовому убийству.

Второй массовый расстрел бердичевских евреев произошел
5 сентября 1941 года между селами Быстрик и Хажин близ
узкоколейной железной дороги. Версии этого злодеяния несколь-
ко различны в материалах Бердичевской комиссии и в очерке
В. Гроссмана "Убийство евреев в Бердичеве". По данным Комис-
сии, 27 августа 1941 года карательный отряд забрал из
гетто большую партию еврейского населения под видом отправ-
ки на работы по уборке урожая. Их держали в пусгых магазинах
и складах городского базара до тех пор, пока не было набрано
определенное количество, а затем вывозили на 7-й километр
шоссе на Хажин, к узкоколейке и здесь расстреливали. Комис-
сией на этом месте найдены и раскопаны две могилы, в кото-
рых обнаружено 10 656 человеческих трупов всех возрастов,
одетых в гражданскую одежду /25/.

Очевидцы этого расстрела А. Сидоренко, В. Мошкарук и
Т. Тодосова, проживавшие в с. Быстрик, показали, что 5 сен-
тября 1941 года с утра начали привозить из Бердичева людей
на автомашинах, а также пригонять большими партиями пешим
строем. Их конвоировали немецкие солдаты и офицеры. Обречен-
ные пригонялись к месту расстрела с вещами и ценностями.
Все это сдавалось немецкому офицеру. Тех, кто был одет по-
лучше, заставляли раздеться. После этого партиями по 10-15
человек расстреливали на краю ям из автоматов. Маленьких
детей бросали и зарывали в ямы живыми. Так как могилы-ямы
имели наклон к оврагу, на следующее утро в овраге образова-
лось большое озеро крови /26/.

Василий Гроссман в своем очерке пишет, что 4 сентября
1941 года немцы и предатели-полицейские предложили 1500
молодым людям из гетто отправиться на сельскохозяйственные
работы. Их вывезли и расстреляли близ села Хажин. Этот рас-
стрел был первым звеном в цепи заранее продуманных мер по
убийству бердичевских евреев. Казнь эта изъяла из гетто почти
всех способных к сопротивлению молодых людей. В гетто в
Ятках остались женщины, старики, школьники, младенцы. После
этой акции фашистские палачи считали, что общая массовая

казнь узников гетто пройдет без сопротивления /27/.

К 15 сентября подготовка к главной "акции" была завер-
шена. Военнопленных заставили выкопать ямы по обе стороны
дороги на Райгородок между с. Радянское и хутором Шлемарка,
а также в районе совхоза Сокулино. 14 сентября в Бердичев
прибыла специальная зондеркоманда айнзацгруппы "С", была мо-
билизована на "акцию" украинская городская полиция во главе с
предателем Королюком. В ночь с 14 на 15 сентября 1941 года
район гетто был окружен войсками.

В четыре часа утра 15 сентября палачи из зондеркоманды
и вспомогательной полиции ворвались в гетто и начали выгонять
еще сонных людей на базарную площадь ... Вот как рисует эту
картину "Черная Книга": "Многих из тех, кто не мог идти -
дряхлых стариков и калек, палачи убивали тут же в домах.
Страшные вопли женщин, плач детей разбудили весь город. На
самых отдаленных улицах люди просыпались, со страхом вслуши-
ваясь в стоны тысяч людей, слившиеся в один потрясающий
душу звук" /28/.

К рассвету площадь была заполнена обреченными евреями.
Шеф зондеркоманды, председатель горуправы Редер, полицейские
верховоды Королюк и Зелинский, окруженные охраной, отбирали
из каждой партии подводимых к ним людей по несколько чело-
век, которых они считали квалифицированными специалистами.
В. Гроссман пишет, что были отобраны 400 человек, в том
числе известные в городе врачи Вурварг, Барабан, Либерман,
Бланк, знаменитые ремесленники и мастера, среди них фотограф
Нужный, старик-каменщик Пекелис со своими сыновьями—камен-
щиками Михелем и Вульфом, искусный мастер-электротехник и
радиотехник Эпельфельд /29/. Вспоминаю, что в довоенные годы
я, товарищ и одноклассник его сына, не раз бывал в семье Эпель-
фельдов на ул. Дзержинского (Малая Юридика) и восторгался
многочисленными приборами на полках в стеклянных шкафах,
сработанными золотыми руками мастера.

Хотя отобранным специалистам разрешили взять с собой
семьи, многие из них не могли отыскать потерявшихся в огром-
ной толпе жен и детей. По свидетельству очевидцев, происхо-
дили потрясающие сцены: люди, стараясь перекричать обезумев-
шую толпу, выкрикивали имена своих жен и детей, а сотни об-
реченных матерей протягивали к ним своих сыновей и дочерей,
молили признать их своими и тем спасти от смерти /30/.

Александру Эпельфельду и его тринадцатилетнему сыну суждено
было остаться на этом свете, его жена, дочь, теща в тот же
день были расстреляны вместе с другими евреями Бердичева.

Часть обреченных на казнь, немощных, больных, слабых, в
основном стариков и детей, палачи из СД, гестапо и украинс-
кой полиции отправили в последний путь на грузовиках. Других
в колоннах под конвоем погнали из Яток по Бродской улице,
затем по шоссе к аэродромным ангарам. Это был страшный
пятикилометровый путь. Первое место казни было устроено в
50-60 метрах от дороги, и тысячи шедших видели, как падают
убитые люди, но эти тысячи обезумевших или оцепеневших шли
мимо, к ангарам, чтобы через час или два стать под прицел
автомата. Василий Гроссман, писатель и военный журналист, в
числе первых увидевший собственными глазами опустевшее гет-
то и очевидцев массовых казнейх, писал: "Картина этого дви-
жения тысячных толп женщин, детей, стариков, старух на казнь
была столь ужасной, что и поныне очевидцы, рассказывая и
вспоминая, бледнеют и плачут ... Но одновременно находились
темные преступные люди, извлекавшие материальные выгоды
из великого несчастья, жадные до наживы, готовые обогатиться
за счет невинных жертв. На глазах живых мертвецов тащили
они платья, подушки, перины: некоторые проходили сквозь оцеп-
пение и снимали платки, вязаные шерстяные кофгочки с жен-
щин и девушек, ждущих казни" /31/.

От аэродромных ангаров обреченных людей гнали к ямам
группами по 30-50 человек. Вблизи места казни, где находился
офицер, руководивший "акцией", жертвы должны были оставить
ценности и раздеться до белья. Даже здесь, опасаясь сопротив-
ления, фашисты так организовали убийство, что на самом месте
казни было больше палачей с автоматами, чем безоружных жертв.

Василий Гроссман спешил в освобожденный Бердичев, чтобы
узнать о судьбе своей матери, учительницы французского языка
Екатерины Савельевны. Она не уехала из города из-за того,
что не на кого было оставить больную племянницу Наташу.
Люди, видевшие Екатерину Савельевну в гетто, рассказывали
Гроссману, что она и там продолжала заниматься с детьми. О
последних ее минутах никто не мог рассказать - он разыски-
вал очевидцев — все были расстреляны вместе с ней. Памяти
матери Гроссман посвятил роман "Жизнь и судьба".

Стреляли немцы и полицаи, малых детей бросали в ямы жи-
выми /32/.

В акте - главном документе Бердичевской городской комис-
сии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захват-
чиков и их сообщников — события 15 сентября 1941 года наз-
ваны "самым большим массовым расстрелом жителей г. Бер-
дичева", в одном из документов Комиссии, в первом разделе,
который озаглавлен "Массовое истребление евреев" - "самым
крупным убийством, во время которого, по словам немцев и
полицаев, было уничтожено до 15 тысяч человек" /33/.

11-12 апреля 1944 года Комиссия судебно-медицинских
экспертов под председательством врача М.В. Фесюка произвела
эксгумацию трупов жертв немецко-фашистских оккупантов в за-
хоронениях западнее г. Бердичева, по обе стороны Райгородец-
кого шоссе. Акт Комиссии гласит: "В 5 километрах от Берди-
чева обнаружено 10 могил. При раскопке 10 могил выявлены
человеческие трупы разного пола и возраста ... На трупах бе-
лые повязки с шестиугольной звездой. Всего в 10 могилах об-
наружено 18 640 человеческих трупов. На всех трупах наблю-
дается огнестрельное повреждение преимущественно черепной
полости с входным отверстием в область теменной кости (по-
видимому, расстрел производился над ямой). На некоторых тру-
пах входные пулевые отверстия имеются на конечностях (люди
были похоронены ранеными). На трупах грудного и дошкольного
возраста следов огнестрельного повреждения не обнаружено (по-
видимому, были брошены в ямы живыми)" /34/.

Крестьянин с хутора Щлемарка Никита Моисеевич Дойчик,
допрошенный в качестве свидетеля, показал: "Мой дом находил-
ся приблизительно в 5 метрах от шоссе Бердичев-Любар. В
августе 1941 года почти в течение целого месяца пленные
красноармейцы под охраной немецких солдат копали две ямы
севернее моего дома, приблизительно в 200 метрах от шоссе.
Из моего двора все хорошо было видно. Я наблюдал за глуби-
ной этих ям. Она оказалась до 3-4 метров. После того, как
ямы были выкопаны, в один из сентябрьских дней 1941 года
с 7 часов утра и до двух дня начали подъезжать по шоссе
закрытые автомашины. Машины останавливались недалеко от
моего дома, и из машин сгружали еврейское население, приве-
зенное из Бердичева. Каждой машиной привозили по 15-20 че-
ловек - стариков, женщин, детей. Людей сгружали с машин,

гнали к ямам, где стояли вооруженные автоматами немцы. Рас-
стрел производили восемь человек. В течение всего дня я стоял
во дворе и наблюдал за этой картиной. Люди прибывали также
колоннами по 200-300 человек с усиленной охраной. Тех, кто
не мог передвигаться, родственники клали на одеяла, на прос-
тыни, и несколько человек несли их к яме. Многих больных и
стариков подводили к ямам под руки. Тех, кто сопротивлялся,
и маленьких детей бросали в ямы живыми. Дети почти все пла-
кали, кричали, что хогят жить, просили не расстреливать, не-
' которые сопротивлялись. Я не видел, но из рассказов жителей
нашего хутора узнал, что при закапывании ямы возле ее края
увидели живую девочку. Она молила, чтобы ее не убивали. Ее
не пощадили. Один из полицаев ударом лопаты размозжил ей
череп" /35/.

Каменщик Михл Моисеевич Пекелис, 1906 года рождения,
прошедший несколько кругов фашистского ада, один из полутора
десятков уцелевших бердичевских евреев, потерявший 15 сен-
тября 1941 года жену и троих детей, свидетельствует: "15
сентября было самое большое массовое убийство евреев. Для
этого расстрела в течение двух недель заготавливались ямы;
копали ямы 50 военнопленных. Место расстрела - хутор Шле-
марка у аэродрома, по Райгородецкому шоссе. Ямы были длин-
ные и глубокие, с двух сторон с лестницами. Полицаи и СС
сгоняли людей в ямы, и стоявшие над ямой немцы и полицаи из
автоматов расстреливали тех, кто входил в яму. Такое побоище
длилось почти весь день. В три часа приехали на легковой ма-
шине посмотреть это "зрелище" голова Бердичевской управы
Редер, его заместитель Слипченко, секретарь Шмидт. Прини-
мали участие в расстреле начальник полиции Королюк и поли-
цай Машковский. Ямы были зарыты. Многие, в т.ч. раненые,
были зарыты живьем. На утро вся поверхность земли просачи-
валась кровью. Чтобы не слышно было криков, весь день над
ямами кружили немецкие самолеты" /36/. В акте Комиссии
уточняется: "Чтобы заглушить крик несчастных, весь день во-
круг места расстрелов кружились 4 трехмоторных самолета"
/37/.

Василий Гроссман, который встретился с многими очевид-
цами трагедии 15 сентября 1941 года, писал: "Весь день дли-
лось это чудовищное избиение невинных и беспомощных, весь
День лилась кровь. Ямы были полны крови, глинистая почва не

впитывала ее, кровь выступала за края, огромными лужами
стояла на земле, текла ручейками, скапливалась в низменных
местах. Раненые, падая в ямы, гибли не от выстрелов эсэсов-
цев, а, захлебываясь, тонули в крови, наполнявшей ямы ...
Весь день безумные крики вновь убиваемых стояли в воздухе*
/38/.

Недалеко от этих ям, близ села Радянское 15 сентября
1941 года происходил расстрел других групп еврейского на-
селения Бердичева. Жительница села Радянское Мария Ивановна
Иванова свидетельствует: 'Весь период оккупации я проживала в
селе Радянское Бердичевского района. В 1941 году, осенью, ме-
сяца я не помню, к нам в село Радянское в 7 часов утра начали
подъезжать машины, груженные мирным населением еврейской
национальности, сопровождаемые немецким конвоем. Все ма-
шины останавливались около ямы, вырытой немцами на краю
села Радянское. После того, как автомашины останавливались,
с них сгружались лица еврейской национальности разных воз-
растов, начиная от грудных детей и кончая стариками. Все
сгруженные с автомашин, партиями по 10-15 человек в сопро-
вождении немецких солдат, вооруженных автоматами, подводи-
лись вплотную к яме и расстреливались из автоматов. Большин-
ство из советских граждан сначала спускали в яму по ступень-
кам, выкопанным в земле, а затем расстреливали. Это зверское
истребление советских граждан еврейской национальности дли-
лось с 7 часов утра и до 22 часов ночи. Среди расстреливае-
мых поднимались нечеловеческие крики, которые можно было
слышать на большое расстояние" /39/. На вопрос, как она мог-
ла видеть зверства, учиненные немцами над советскими граж-
данами-евреями в селе Радянское, свидетельница ответила:
'Место, где проходил расстрел, находилось от моего дома на
расстоянии 200 метров. Оставшись дома до 7 часов утра, поз-
же я уже не смогла выйти на улицу, так как немецкие патрули
были расставлены вокруг места расстрела в диаметре до 500
метров. В этот круг вход посторонним был воспрещен. Я поне-
воле стала свидетелем зверского истребления немецкими захват-
чиками мирных советских граждан еврейской национальности"
/40/.

Единственным уцелевшим до прихода советских войск в Бер-
дичев из тех, кого привели на расстрел 15 сентября 1941 года,
был десятилетний Хаим Ройтман. На его глазах были убиты

отец, мать и младший брат. Поднявшему автомат немцу маль-
чик показал на лежавшие на земле часы. Когда немец нагнулся
за ними, он мгновенно бежал. Автоматная очередь его поща-
дила. Лишь продырявила картузик. Упавшего без памяти Хаима
подобрал, спрятал и усыновил Герасим Прокофьевич Остапчук
/41/.

В почти опустевшее после сентябрьской казни гетто на про-
тяжении последующих недель тайно перебирались евреи из ок-
рестных сел, хуторов, поселков, где происходило поголовное
истребление еврейского населения, надеясь здесь уцелеть. Но
уже со второй половины октября 1941 года здесь и в других
запретных для евреев районах Бердичева происходили облавы
на уцелевших. Начались новые кровавые бесчинства. "Малень-
ким детям разбивали головы о камни мостовой, женщинам от-
резали груди", - свидетельствует "Черная Книга" /42/.

В последние два дня октября 1941 года гетто в Ятках было
ликвидировано. 400 человек специалистов (некоторые из них с
семьями), оставленные 15 сентября в живых, были согнаны за
крепостные стены Бердичевского историко-культурного заповед-
ника (бывшего монастыря ордена босых кармелитов). В кре-
пость (в обиходе жителей города и нередко в литературе эта
территория зовется "крепостью") пригнали и до 3 тысяч евреев,
схваченных во время облав в гетто и разных частях города
/43/.

3 ноября 1941 года согнанные в крепость люди партиями
по 150 человек были вывезены на машинах в район хутора
Сокулино и там расстреляны. Многие из них, после четырех
месяцев между жизнью и смертью, после потери родных и близ-
ких, после избиений, мучений и голода, шли на смерть, как на
избавление. Перед расстрелом всех обреченных заставили раз-
деться догола. Голых сбрасывали в вырытые военнопленными
ямы и расстреливали из автоматов. Расстрелом руководил эсэ-
совский офицер, стреляли немцы и полицейские во главе с на-
чальником полиции Зелинским /44/.

В этот день были расстреляны с семьями известные берди-
чевские врачи Вурварг и Барабан, врач-стоматолог Регина
Бланк, бывший земский врач Либерман, еще в молодости при-
нявший православие, и в квартире которого висели иконы. Уже
пожилой доктор Вурварг в свое время окончил медицинский фа-
культет в кайзеровской Германии, несколько лет провел в не-

мецком плену в первую мировую войну и надеялся, что немцы
его-то не тронут ... Но тронули: расстрелян вместе с женой и
двумя дочерьми. Не его вина, а его беда, как и многих других:
не понимали, поздно поняли, что в Бердичев вошли не немцы,
вошли фашисты.

В Дмитровском детском доме (село Дмитровка в пяти кило-
метрах от Бердичева по Житомирскому шоссе) палачи отобрали
70 детей-сирот еврейской национальности. Вначале было орга-
низовано их крёщение. В детский дом приехали даже гебитско-
миссар и руководители Бердичевской управы. На следующий
день все 70 ребят были взяты в СД и расстреляны на Лысой
горе, за городом /45/.

В донесении VII отдела штаба 213-й охранной дивизии при-
крытия командующему войсками оперативного тылового района
группы армий "Юг" от 19 сентября 1941 года говорится:
"Жесткие меры, предпринятые дивизией против евреев, по-преж-
нему признаются справедливыми и приветствуются. Впрочем,
евреи в маленьких городах и сельских местностях, за исключе-
нием Бердичева, ГДЕ ИХ БОЛЬШЕ НЕТ, не так многочисленны,
как это было на Волыни" /46/. Донесение подписал начальник
отдела военной администрации полковник Якоби.

Во время ноябрьской казни гитлеровцы отобрали уже у са-
мых ям 150 евреев, лучших специалистов-ремесленников, по-
селив их в лагере на Лысой горе. 25 февраля 1942 года ге-
битскомиссар Бердичевского округа Шмидт издал распоряжение-
приказ всем оставшимся евреям-мастеровым с 25 февраля по
1 марта переселиться на Лысую гору в барак № 1. Обнаружен-
ный на улице 2 марта и в последующие дни будет расстрелян
на месте - гласило это "предписание" /47/.

В мае-июне 1942 года в местечках и селах вокруг Берди-
чева вновь проводились облавы и убийства уцелевших евреев.
Около 700 человек еврейской молодежи было привезено в Бер-
дичев из Янушполя (Иванополя), Андрушевки, Казатина, Ружина
и помещено в лагерь на Лысой горе /48/.

16 июля 1942 года этих молодых людей и 230 мастеровых
фашисты расстреляли в тире бывшего 14-го кавполка. Несколь-
ко десятков самых лучших специалистов (по некоторым данным,
60 человек) палачи из СД сохранили в лагере на Лысой горе,
а затем перевели в городскую тюрьму /49/.

Шорник Х.Б. Сатановский, уцелевший в сентябре 1941 года
и работавший в лагере на Лысой горе, рассказал: "Я был сви-
детелем расстрела немцами на Лысой горе евреев и военно-
пленных. У обреченных связывали руки проволокой. Расстрелы
проводились ежедневно, причем ямы копали сами арестованные,
а закапывали трупы полицаи и немцы. Я видел это из камеры,
которая находилась на самом верхнем этаже. Расстрелы на
Лысой горе совершали ефрейтор Эссельбах, унтер-офицер Энрих
и завхоз СД Пинц" /50/.

Последние группы евреев—специалистов были расстреляны
немцами вместе с узниками других национальностей в ноябре
1943 года и в начале января 1944 года, накануне освобож-
дения Бердичева советскими войсками.

Комиссией по расследованию злодеяний немецко-фашистских
захватчиков и их сообщников найдены на территории тюрьмы
две могилы, в которых обнаружено до 300 обгоревших трупов.
На трупах выявлены следы огнестрельных ранений в затылоч-
ную область. По свидетельским показаниям, руководил расстре-
лами и лично расстреливал начальник тюрьмы Зиберт. 13 ноября

1943 года, когда Красной Армией был впервые взят Житомир,
по приказу Зиберта часть людей была угнана в Германию, ос-
тальные, в т.ч. последние евреи-мастеровые, были расстреляны
на территории тюрьмы /51/.

В первый день 1944 года, чувствуя близость своей эвакуа-
ции из Бердичева, немцы устроили облаву и обыски по всему го-
роду, без разбора угоняли жителей в свой тыл. Готовилась рас-
права и с оставшимися заключенными в СД.

Уже упомянутый свидетель Сатановский показал, что перед
освобождением Бердичева ему удалось бежать из-под ареста и
спрятаться в пустом доме рядом с СД: "В ночь с 1 на 2 января

1944 года я пробрался на чердак покинутого здания во дворе
СД, понимая, что в этом доме облавы не будет. Чувствуя бли-
зость освобождения Бердичева Красной Армией, немцы стреми-
лись поскорее покончить с заключенными. 3 января утром я
видел с чердака расстрел арестованных во дворе СД. Выводили
их партиями по 5-10 человек, связывали и загибали руки назад
перед расстрелом. Во дворе СД была одна яма, и в ней зако-
пали в этот день всех 120 расстрелянных узников. Расстрелом
руководил начальник СД Кноп. Непосредсгвенно расстреливали
ефрейтор Эссельбах, унтер-офицер Энрих и солдаты. Часть арес-

тованных из-за спешки фашистов была закопана живыми. В
ночь с 3 на 4 января 1944 года все чины СД и солдаты бе-
жали. 4 января в Бердичев вошли советские войска" /52/.

Свидетельские показания подтверждаю гея Актом Комиссии
по расследованию злодеяний и данными судебно-медицинской
экспертизы: "На территории бывшего СД.(М. Юридика 41)
Комиссией была обнаружена одна могила. При раскопке этой
могилы выявлены человеческие трупы мужского пола, одетые
в гражданскую одежду, в количестве 120 человек. Судебно-
медицинской экспертизой установлено, что на всех трупах
имеются повреждения затылочной части головы. Все трупы в
яме лежали лицом вниз, с завязанными назад руками" /53/.

По данным сборника "Народоубийцы", который редактировал
Илья Эренбург и напечатало издательство "Дер Эмес", в Бер-
дичеве в период оккупации было убито около 30 тысяч евреев.
Уцелело лишь 10-15 человек.

По данным Чрезвычайной Государственной комиссии по рас-
следованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, за вре-
мя оккупации Бердичева гитлеровцы уничтожили 38 336 чело-
век /54/.

Бердичевская трагедия сентября 1941 года - первый мас-
совый геноцид еврейского населения, осуществленный фашистс-
кими палачами в Европе и Советском Союзе.

Первый. С него началось поголовное уничтожение евреев,
оставшихся в оккупированных районах Украины. Через две не-
дели последовала страшная трагедия Бабьего Яра. В том же
сентябре 1941 года казни евреев оккупантами прокатились по
городам, местечкам и селам Житомирщины, Подолии, Киевщины.

Начальник 197-й полевой комендатуры в донесении коман-
дующему оперативным тыловым районом группы армий "Юг" от
20 сентября 1941 года сообщал об уничтожении еврейского
населения в городах Житомирщины. "Почти во всем районе по-
левой комендатуры ЕВРЕЕВ БОЛЬШЕ НЕТ. Только в Житомире
на 18 сентября еще было около 5 000 евреев, собранных в
одном гетто.' В создании других гетто уже не было необходи-
мости ... Было установлено, что евреи в Коростышеве и Жито-
мире связаны с партизанами. Как ответная мера за последнее
время в Коростышеве расстреляно 60 евреев" /55/.

Начальник 195-й полевой комендатуры докладывал в своем
отчете, что "в Белой Церкви большая часть евреев расстреляна,

остальные разбежались", "евреев фактически больше не оста-
лось" /56/.

В сообщении Полтавской областной комиссии по установле-
нию и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчи-
ков и их сообщников в числе прочих фактов говорится о надпи-
сях, обнаруженных на стенах "Буряк-пункта" в Золотоноше:
"Здесь убито 300 человек 22 сентября 1941 года. Из Корос-
теня Житомирской области: Шерман Элик, Глозман Мойша,
Гердбейн Мишель, Пильч Михель, Герман Давид".

''Я умер, прислонив жену. Нодельман, с. Михалки Наровлянс-
кого района Полесской области. Белоруссия. Сентябрь 1941 года".

"Харьков, Клочковская 39/5, Амстиславской. Сообщаю, что
я расстрелян 22 сентября 1941 г. Петя".

"Здесь меня убили. Прошу сообщить по адресу: Славута Ка-
менец-Подольской области. Артиллерийская, 44, Галиной от
Миши" /57/.

Вслед за сентябрьской трагедией, в последующие месяцы
1941 года было уничтожено еврейское население Чернигова и
Полтавы, Николаева и Одессы, Днепропетровска и Харькова,
Запорожья и Мариуполя, других городов, местечек и сел Украины.
В 1942-1943 годах были расстреляны евреи и ликвидированы
гетто на территории Западной Украины.

В ноябре-декабре 1943 года в газете 'Эйникайт" ("Един-
ство") - органе Еврейского антифашистского комитета СССР -
был помещен очерк Василия Гроссмана "Украина без евреев".
Очерк открывался зачином "Народ злодейски убит", и зачин пов-
торялся рефреном 24 раза. Гроссман писал: "В украинском
селе Козары на старом киевском шляхе между Нежином и Ко-
зельцем ... 750 домов сожгли немцы накануне пасхи. Семьсот
пятьдесят семей погибло в огне - никто не вышел живым ...
так же, как молчат Козары, молчат на Украине евреи ... Народ
злодейски убит. Все убиты - миллион евреев Украины. Это не
смерть на войне с оружием в руках. Это убийство души и тела
народа, убийство великого трудового опыта ... С тех пор, как
существует человечество, еще не было столь умопомрачитель-
ной резни, такого организованного массового истребления ни в
чем не повинных, беззащитных людей. Здесь истребление целого
народа, уничтожение миллионов /58/.

"Страшная судьба евреев, - отмечал В. Гроссман, - вызы-
вает у русских и украинцев лишь горестное сочувствие ... Я вижу,

конечно, и равнодушие. Но злобу, радость от нашей гибели я
видел не часто ...". Гроссман свидетельствует, что русские,
украинцы, белорусы делали все возможное для спасения евреев;
лишь моральное отребье, подонки человечества, жалкие кучки
уголовников и садистов вняли преступному зову гитлеровских
пропагандистовх.

Именно в годы войны, фашистского геноцида, трагедии
еврейского народа русский советский писатель Василий Грос-
сман, выросший на русскоязычной культуре, стал и "русским
писателем еврейской судьбы". О еврейской трагедии Гроссман
смог рассказать не русскому, а еврейскому читателю - в га-
зете на идиш "Эйникайт". Газета уходила и на Запад, в еврейс-
кие общины Великобритании, США, Канады и регулярно публи-
ковала материалы о немецко-фашистских злодеяниях. Сбор та-
ких материалов был одной из главных задач, с самого начала
возложенных советским идеологическим руководством на Еврейс-
кий антифашистский комитет. Свидетельства и материалы об
убийстве евреев в Бердичеве услышаны и собственноручно соб-
раны Василием Гроссманом сразу же после освобождения го-
рода в 1944 году. Очерк для "Черной Книги" написан по соб-
ственным впечатлениям писателя. Эти же впечатления и факты,
собранные в поисках следов убитой матери Екатерины Савельевны
Гроссман, нашли свое место в последнем письме Анны Семеновны
Штрум к сыну ("Жизнь и судьба", ч. 1, глава 18).

Утром 4 января 1944 года полки 389-й стрелковой диви-
зии преодолели сильную оборону гитлеровцев на восточной окраи-
не Бердичева и освободили от врага центральные кварталы го-
рода.

В ночь на 5 января 1944 года части 18-й армии форсиро-
вали Гнилопять на широком фронте и завязали бой за западные
районы Бердичева. К 16 часам 5 января 1944 года после
пятидневных ожесточенных боев Бердичев был полностью осво-
божден ог гилеровских оккупантов /3/.

Вечером 6 января 1944 года Москва от имени Родины
салютовала войскам 1-го Украинского фронта, освободившим
Бердичев, двенадцатью артиллерийскими залпами из двухсот
двадцати четырех орудий. 389-я, 117-я гвардейская, 24-я
стрелковые дивизии, 227-я штурмовая авиационная дивизия, че-
тыре отдельных артиллерийских и минометных полка получили
почетные наименования Бердичевских /4/.

В боях за освобождение Бердичева пали сотни советских
воинов. Это были люди разных национальностей. Посмертно удо-
стоены звания Героя русский - командир 71-й танковой бригады,
полковник Луппов и татарин - рядовой Аширбеков.

Газета "За честь Родины" 13 января 1944 года писала:
"Одной из первых ворвалась в Бердичев рота гвардии старшего
лейтенанта Башкатова. В этой роте служил рядовым Исаак
Шпеер, уроженец Бердичева. Он убил трех немцев-автоматчиков,
пока дошел до Белопольской улицы. Красноармеец с замиранием
сердца оглядывался вокруг. Перед ним лежали развалины с дет-
ства знакомой улицы. Вышли на улицу Шевченко. Вот и роди-
тельский дом. Целы стены, цела крыша и ставни. Здесь Шпеер
узнал от соседей, что немцы убили его отца, мать, сестру,
маленьких Борю и Дору. На Лысой горе еще дрались немцы.
Утром бойцы по льду перешли через Гнилопять, пошли на штурм
Лысой горы. В первых рядах шел Исаак Шпеер. Он дополз до
немецкого пулемета и гранатами убил двух пулеметчиков. Оскол-
ком мины Шпееру раздробило ногу, но он остался в строю.
Шпеер застрелил еще одного немца и умер, пронзенный разрыв-
ной пулей на Лысой горе, где немцы убили его мать. Рядовой
Исаак Шпеер похоронен в родном городе на Белопольской улице"
/5/.

Перед советскими войсками, освободившими Бердичев, откры-
лась ужасающая картина фашистских зверств и разрушений. За

время оккупации Бердичев стал местом первого массового
геноцида евреев, уничтожения военнопленных, расстрела советс-
ких граждан разных национальностей. Кроме того, на каторгу
в Германию было вывезено 11 500 жителей города. На январь
1944 года население Бердичева составляло лишь 18 тысяч
человек, в четыре раза меньше, чем до войны. Отступая, гит-
леровцы разрушили ряд предприятий, учреждений просвещения и
культуры, 449 домов /6/.

8 января 1944 года газета "Правда" писала: "В разрушен-
ном Бердичеве еще пылают пожары. При въезде в город стоит
сожженный "Тигр". На Соборной площади кучи кирпича, битого
стекла. Повсюду густой налет черной копоти. В уцелевших до-
мах пусто, но кое-где уже появляются первые признаки возвра-
щающейся жизни, начинают дымить дымоходы ... К военному
коменданту пришла пожилая женщина - она сообщила о немцах,
оставшихся в городе. Комендант немедленно посылает автомат-
чиков по указанному адресу ... Местные жители активно помо-
гают военной власти восстановить порядок в городе" /7/.

Бердичевляне активно участвовали в борьбе против немецко-
фашистских захватчиков. 7800 из них сражались на фронтах
Великой Отечественной войны, в подполье и партизанских отря-
дах. За мужество и отвагу в борьбе с врагом 5646 жителей
Бердичева награждено орденами и медалями, летчице Полине
Гельман и комбату Казимиру Томашевскому присвоено звание
Героя Советского Союза. 4623 уроженца Бердичева погибли на
фронте и в подполье /8/.

Никакие ревизионисты и современные фальсификаторы исто-
рии не смогут перечеркнуть силу дружбы советских народов в
годы Великой Отечественной войны. Есть немало фактов помощи
украинцев, русских, представителей других национальностей
Украины еврейскому населению, Бердичевляне, братья Михл и
Вульф Пекелисы, известные в городе печники, вошедшие в груп-
пу отобранных немцами специалистов, которым временно позво-
лили жить, бежали из лагеря в 1943 году. Им удалось под од- .
ним из немецких учреждений на улице Махновской выкопать яму,
где они укрывались 145 дней. Кормил их русский инженер
Евгений Осипович. Позднее братья ушли в леса, вступили в
ряды партизан и участвовали в освобождении Бердичева /9/.
Софья Ильинична Розенберг, 1929 года рождения, жительница
Бердичева, вспоминает и рассказывает, как их семью из четы-

рых человек прятали и спасали украинские крестьяне из села
Шпиченцы на Житомирщине Варвара и Яков Мельничук /10/.
В нынешнем 1991 году, когда исполняется полвека с
начала Великой Отечественной войны и полвека страшной тра-
гедии советского еврейства, в Бабьем Яру будет посажена
Роща Праведников в честь киевлян - спасателей евреев в
778 дней фашистской оккупации Киева. Среди этих праведни-
ков священник Глаголев - отец Алексей, его жена и дочь, под-
польщик Николай Сорока, врач Григорий Бувайлик, фотограф
Дмитрий Пасичный, совсем юная тогда Оля Рощенко, немало
других, рисковавших жизнью во имя спасения обреченных евреев
/11/. В книге бывшего военного прокурора Ю. Шульмейстера
приводятся данные по западным областям Украины. За годы ок-
купации львовяне спасли от смерти около двух тысяч евреев.
В Перемыщлянском уезде "дистрикта Галиция" украинцы и по-
ляки помогли укрыться в лесу 1700 евреям /12/. Во вступле-
нии к сборнику "Народоубийцы" Илья Эренбург писал: "Я не
могу не упомянуть о героизме Павла Сергеевича Зинченко, бух-
галтера колхоза в селе Благодатное Днепропетровской области,
который, несмотря на угрозу расстрела, спас от смерти трид-
цать советских граждан еврейской национальности - стариков
я женщин с детьми" /13/. Далеко не все такого рода факты и
данные широко известны. Их необходимо собрать, выявить по
всем областям Украины. Спасатели - скромные, благородные,
мужественные люди - не могут быть забыты. Они заслужили
вечную благодарность и признательность еврейского народа, ува-
жение прогрессивных людей во всем мирех.

Страдания и горечь живых, потерявших близких, друзей, со-
племенников ... Возвратившись в город после его освобождения,
сотни бердичевлян думали и об увековечении памяти жертв фа-

шистского геноцида, но в годы сталинщины это стало невозмож-
ным.

В 1953 году по инициативе полковника Спивака, находивше-
гося на военной службе в Бердичеве, жители города собрали
деньги, был изготовлен и установлен памятник на месте массо-
вого расстрела евреев близ аэродрома. Однако монумент про-
стоял лишь один день. Ночью по приказу аэродромного началь-
ства памятник был демонтирован и увезен в неизвестном направ-
лении. Аргументация военных была лаконичной: это - ориентир,
демаскирующий аэродром. Каждому, однако, понятно, что едва
ли трехметровый памятник - лучший ориентир, чем колокольня
собора, отстоящая от аэродрома достаточно близко. Можно
вспомнить, что аэродром на окраине Бердичева еще до войны
был нанесен на немецкие карты и в первые дни войны подвер-
гался неоднократным бомбежкам. Так, что едва ли эта величай-
шая бдительность военного начальства и городских властей
обеспечила безопасность объекта в послевоенные годы.

Полковник Спивак был уволен из армии и исключен из КПСС.

Спустя четверть века совершенно случайно памятник был
обнаружен на старом еврейском кладбище. В 1990 году он был
установлен у входа на кладбище. Установка памятника и траур-
ный митинг были организованы Обществом еврейской культуры
Бердичева.

После освобождения Бердичева и в первые послевоенные
годы лишь несколько мест захоронений жертв фашистского
террора было окопано и оконтурено посадкой. Памятных знаков
не было. До 80—х годов бюрократические преграды были силь-
нее неоднократных инициатив и многотрудных попыток.

В 1983 году на 5-м километре шоссейной дороги Берди-
чев - Райгородок был установлен памятный знак на месте самого
массового уничтожения евреев города в 1941 году. Это произо-
шло благодаря усилиям нескольких энтузиастов, в частности,
ветерана войны Е.Л. Бернштейна, неутомимо писавшего и об-
ращавшегося во все инстанции. На черной плите памятного
знака выбито: "В этих местах в сентябре 1941 года гитле-
ровскими захватчиками зверски замучено и расстреляно
18 640 мирных советских граждан. Вечная память жертвам
фашизма".

В 1987 году по обе стороны названной шоссейной дороги
в пяти местах массовых захоронений установлены плиты с

малоразборчивыми одинаковыми надписями: "Вечная память со-
ветским жителям, которые были замучены и расстреляны не-
мецко-фашистскими захватчиками в сентябре 1041 года".
Схема расположения памятных плит выгравирована на камне,
помещенном рядом с памятным знаком.

Текст на плитах требует уточнений: ведь в этих местах
15 сентября 1941 года была уничтожена большая часть евреев
Бердичева. Это и должно быть отражено в надписях на памят-
ных плитах.

Памятные знаки на местах захоронений жертв фашистских
палачей установлены также на территории бывшего кармелитс-
кого собора, близ с. Хажин, на Лысой горе, в 1990 году -
на Элинге.

плана истребления еврейского населения Европы". Сообщение
приводило конкретные факты гитлеровской политики. В нем го-
ворилось: "Подобными зверствами против евреев и своей изу-
верской пропагандой антисемитизма гитлеровцы пытаются от-
влечь внимание германского народа от надвигающейся на фа-
шистскую Германию катастрофы, приближение которой становит-
ся очевидным. Только обреченные на гибель зарвавшиеся аван-
тюристы из клики Гитлера могли возомнить, что можно пото-
пить в крови многих сотен тысяч ни в чем неповинных евреев
свои бесчисленные преступления против народов Европы" /16/.

Однако с 1943 года вопрос о фашистском геноциде, об
уничтожении гитлеровскими палачами целого народа только по
национальному признаку не получил ни должного резонанса, ни
должной оценки со стороны официальных советских органов. К
концу войны антисемитизм становится уже принципом, хотя и
негласным, сталинской государственной политики, а бытовое
его проявление никого уже не удивляло. После войны по пове-
лению Сталина была ликвидирована Комиссия по установлению
и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и
их сообщников. С 1947 года было предложено закрыть все
дела о немецких военных преступлениях, в частности связан-
ные с уничтожением евреев.

Характерным примером политики послевоенного замалчива-
ния правды о геноциде целого народа является история созда-
ния и уничтожения в СССР "Черной Книги". Инициатором ее
был известный советский писатель Илья Эренбург. В годы вой-
ны он собрал огромный материал о массовом уничтожении
евреев гитлеровскими захватчиками. Уже в начале 1943 года
у него возник замысел подготовки и издания трех книг: пер-
вая должна была рассказать о фашистском геноциде евреев на
территории СССР, вторая - об евреях-героях, участниках Ве-
ликой Отечественной войны, третья - об евреях-партизанах и
подпольщиках. Илья Эренбург писал: "В конце 1943 года,
вместе с В.С. Гроссманом, я начал работать над сборником
документов, который мы условно назвали "Черной Книгой". Мы
решили собрать дневники, частные письма, рассказы случайно
уцелевших жертв или свидетелей того поголовного уничтожения
евреев, которое гитлеровцы осуществляли на оккупированной
территории" /17/. Для подготовки всех трех книг была созда-
на Литературная комиссия при Еврейском антифашистском коми-

тете СССР. В первую очередь она занялась подготовкой "Чер-
ной Книги". К работе было привлечено более сорока писателей
и журналистов. Составителями, авторами и редакторами сборни-
ка были Илья Эренбург и Василий Гроссман /187.

Организатором, главной движущей силой всего дела был
И. Эренбург. Он неизменно отвечал на сотни писем евреев из
разных районов Советского Союза, которые запрашивали о
судьбе своих родных и близких. Он делал все от него завися-
щее, чтобы разыскать этих людей или узнать об их судьбе.

Первый вариант "Черной Книги" был закончен в 1944 году,
и отрывки из нее были опубликованы в журнале "Знамя" под
названием "Народоубийцы" с предисловием И. Оренбурга. Ра-
бота над книгой продолжалась до 1946 года. По данным
И. Оренбурга, "Черная Книга" была напечатана на русском
языке в издательстве "Дер Эмес". Но ни один экземпляр не
вышел в свет, не увидел читателя. С закрытием и разгромом
Еврейского антифашистского комитета в 1948 году книгу унич-
тожили /19/. Сумевший сохранить рукопись "Черной Книги"
Соломон Цирюльников в 1965 году передал ее в "Яд Вашем" -
Мемориальный институт памяти жертв нацизма и героев Со-
противления в Иерусалиме. Рукопись содержала сотни свиде-
тельских показаний из разных районов СССР, а также доку-
менты из государственных архивов страны, собранные акаде-
миком И. Трайниным, и 36 фотоснимков, найденные у убитых
или попавших в плен немцев. Однако рукопись поступила в "Яд
Вашем" в плачевном состоянии, многие страницы машинописного
текста были частично испорчены. После большой восстановитель-
ной работы, розыска отдельных фрагментов и вариантов науч-
ными сотрудниками Института "Черная Книга" на русском язы-
ке в 1980 году была опубликована в Иерусалиме. Выход в
свет "Черной Книги", набор которой в 1948 году был уничто-
жен в СССР, сорвал замалчивание трагедии еврейского народа
в годы второй мировой войны. На титульной странице "Черной
Книги" в подзаголовке написано: "О злодейском повсеместном
убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во времен-
но оккупированных районах Советского Союза и в лагерях унич-
тожения Польши по время войны 1941-1945 гг." /20/.

"Черная Книга", материалы которой предъявлялись на Нюрн-
бергском процессе, стала не только обвинительным актом про-
тив гитлеровских преступников и германского фашизма. Она не

утратила силы и в наши дни как документ против современного
фашизма и его идеологии. Не случайно еще в 1945 году круп-
нейший советский юрист, академик Илья Трайнин, писал: "Борь-
ба против антисемитизма не может быть успешной без активной
борьбы за демократию, за тесный союз демократических элемен-
тов всех стран. Чем прочнее и последовательнее будет разви-
ваться демократия, тем вернее будет укрепляться союз и со-
трудничество всех наций и рас, тем скорее покончено будет и
с антисемитизмом" /21/.

Директор "Яд Вашем" доктор Ицхак Арад во вступительной
статье к "Черной Книге" (издания 1980 г.) писал: "Освобож-
дая временно оккупированные немцами территории ... Советская
Армия почти не встретила там евреев ... Среди евреев, прожи-
вавших в восточной части оккупированных немцами районов и
оказавшихся там в оккупации, осталось в живых меньше одного
процента ... Сотни еврейских общин и местечек, где евреи жили
в течение веков, сохраняя свои культурные ценности, были
стерты с лица земли. Для миллионов евреев победа над нацистс-
кой Германией пришла слишком поздно. Они не увидели День
Победы" /22/.

Тем не менее, правдой истории остается то, что только по-
беда свободолюбивых народов над фашистской тиранией, главный
вклад в которую внесли Советские Вооруженные Сипы, поме-
шала "окончательному решению еврейского вопроса", спасла
евреев всего мира от гитлеровского геноцида. "Уцелевшие ос-
татки европейского еврейства, - писал Шимон Маркиш, израильс-
кий публицист и литературовед, сын советского еврейского
поэта Переца Маркиша, расстрелянного в сталинском застенке
в 1952 году, - равно как и евреи всего мира, видели в Советс-
ком Союзе и его армии спасителей, заступников, освободите-
лей" /23/.

Осенью 1945 года в Нюрнберге - городе, в котором в
1935 году принимались расистские законы, перед судом Меж-
дународного военного трибунала предстали 24 главных нацистс-
ких военных преступника, главных виновников злодеяний, вдохно-
вителей и организаторов массовых убийств мирного населения,
в т.ч. поголовного геноцида евреев Европы.

Главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от Советского
Союза Р.А. Руденко в своей речи говорил: "Еще до нападения
на СССР были подготовлены указания о беспощадном уничтоже-

нии советских людей по политическим и расовым мотивам ...
В своих планах фашистские заговорщики наметили поголовное
уничтожение еврейского населения мира, и они проводили это
уничтожение ... Зверское уничтожение еврейского населения
имело место на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике" /24/.
Международный военный трибунал приговорил 12 главных
нацистских военных преступников к смертной казни через по-
вешение. 1 октября 1946 года приговор был приведен в ис-
полнение. Свершился суд народов и истории.

Свершился над главными палачами. Многих фашистских прес-
тупников не постигло должное возмездие. С 1945 по 1987 годы
на территории ФРГ, где осела большая их часть, велось след-
ствие в отношении 91 тысячи лиц из СС, СД, гестапо, абвера,
вермахта, но наказание понесли лишь около 6,5 тысячи убийц,
т.е. менее 8% /25/. Значительная часть фашистских преступ-
ников и их пособников, в частности из числа членов ОУН и
УПА, благополучно осела в США, Канаде, странах Латинской
Америки. В Советском Союзе в 1943-1947 годах и в после-
дующие годы военные трибуналы фронтов и округов осудили
значительную группу нацистских убийц и изменников-палачей из
числа их сообщников.

В 1962 году в Израиле по приговору Иерусалимского окруж-
ного суда был казнен Адольф Зйхман - германский военный
преступник, возглавлявший с 1937 года подотдел "по делам
евреев" в Имперском управлении безопасности. После пораже-
ния фашистской Германии он бежал в Аргентину, но в 1960 году
был вывезен оттуда израильской разведкой. В речи на процессе
Эйхмана генеральный прокурор Израиля назвал его "убийцей,
выполнявшим свое кровавое дело за письменным столом". В
этой речи, названной "6 000 000 обвиняют", говорилось: "Он
был душой преступного заговора, имеющего целью истребление
еврейского народа ... Слово Адольфа Эйхмана приводило в дей-
ствие газовые камеры ... Он отдавал приказ и по этому прика-
зу изгоняли евреев из жилищ, избивали, мучили, загоняли в
гетто ... выводили истерзанных на место казни ... его теле-
фонное распоряжение направляло эшелоны К центрам истребле-
ния, его подпись означала смертный приговор для тысяч и мил-
лионов" /26/.

За преступления против еврейского народа, против человеч-
ности, за военные преступления суд приговорил А. Эйхмана к
смертной казни.

В большом, развернутом предисловии к 'Черной Книге"
Василий Гроссман писал: "Миллионы невинно убитых, чей прах
зарыт в землю либо развеян по полям и дорогам, верили в
пришествие часа возмездия. В свои последние минуты, стоя на
краю братской могилы, переступая порог газовой камеры, прибли-
жаясь к костру, обреченные обращали к палачам слова прокля-
тия, напоминали им о неминуемом возмездии. И возмездие
пришло" /27/.

В упомянутом очерке "Украина без евреев" Василий Грос-
сман вопрошал: "Где сотни тысяч евреев, стариков и детей?
Куда девался миллион людей, которые три года назад мирно
жили вместе с украинцами, жили и трудились на этой земле? ..."
С эмоциональным надрывом писатель констатировал непостижи-
мость и неизмеримость случившегося: "Нет человека с таким
вибрирующим сердцем, с такой чуткой мыслью, с такой силой
воображения, с таким мощным чувством гуманности и справед-
ливости, который был бы в состоянии измерить кошмар проис-
шедшего ..." /28/.

Обезлюдевшие города и местечки. Погибшие таланты, нереа-
лизованные планы и деяния, несовершившиеся открытия и изоб-
ретения. Горечь и страдания живых, потерявших близких. Веч-
ная боль войны и геноцида в сердцах и душах военных поколе-
ний. Черная тень антисемитизма, государственного и бытового,
над жизнью послевоенных поколений евреев Союза и Украины.

В год окончания второй мировой войны академик Трайнин
риторически спрашивал: можно ли сказать, что с ликвидацией
гитлеровского государства закончена борьба с фашизмом, с его
человеконенавистнической идеологией, в том числе и с антисе-
митизмом? И пророчески отвечал; конечно, нет!

Конечно, нет! - скажем мы и сегодня, умышленно пропус-
кая через экран человеческой памяти все 46 послевоенных лет,
и задержав внимание только на современном положении в Со-
ветском Союзе.

Конечно нет, раз открыто действует "Память" с ее филиала-
ми, раз с черносотенными речами и призывами выступают мас-
титые писатели, раз антисемитскими материалами заполнены из-
вестные журналы, а руководство страны и КПСС не дает такому
"плюрализму" ни отпора, ни должной оценки.

В сентябре 1989 года учредительный съезд Народного Руха
Украины принял резолюцию "Против антисемитизма", в которой

говорилось: "Народ, который много столетий живет на украинс-
кой земле, народ, который прославился своим талантом и трудо-
любием, и сегодня не чувствует себя равноправным ... Годы
сталинизма и брежневщины, фашистский геноцид времен второй
мировой войны нанесли ему непоправимые потери. Сейчас евреи
на Украине, как и в других республиках СССР, лишены своих
национальных корней". Съезд призвал всех сознательных граж-
дан Украины, представителей всех наций и народностей, которые
живут на ее территории, "поднять свой голос против каких бы.
то ни было форм антисемитизма, встать на защиту своего до-
стоинства и достоинства еврейского народа, его культуры, нау-
ки, религии, права на представительство во всех выборных орга-
нах, его неотъемлемого права говорить, творить, учить детей
на языке идиш и на языке иврит". "Да здравствует возрожде-
ние еврейского народа! Долой антисемитизм!" - заканчивалась
резолюция НРУ /29/.

В Президиум первого Съезда народных депутатов СССР было
направлено письмо двухсот народных депутатов об антисемитиз-
ме, но оно не получило огласки и осталось без ответа. Группа
советских граждан обратилась к Верховному Совету СССР с
призывом официально и гласно осудить практику антисемитизма
во всех его проявлениях. "В различные периоды нашей новей-
шей истории, - говорится в Обращении, - была официально приз-
нана и осуждена дискриминационная, репрессивная политика,
осуществлявшаяся по отношению ко многим народам Советского
Союза. И лишь вопрос о советских евреях, об антисемитизме
обходится до сих пор стыдливым молчанием ..." Обращение, от-
мечая, что антиперестроечные силы используют демократизацию
для разжигания антисемитских настроений, настаивало на приня-
тии Верховным Советом СССР резолюции, осуждающей антисе-
митизм. Подчеркивалось, что этот документ может стать одной
из значительных вех перестройки и гласности и несомненно
будет должным образом воспринят всеми прогрессивными сила-
ми в СССР и за рубежом.

Обращение подписали известные деятели советской культуры:
писатели Сергей Баруздин, Анатолий Приставкин, Лев Разгон,
Георгий Вайнер, поэты Лариса Васильева, Евгений Евтушенко,
Римма Казакова, Александр Иванов, кинорежиссер Эльдар Ря-
занов, кинодраматург Виктор Мережко, композитор Микаэл
Таривердиев и скульптор Лев Кербель, академики Виталий Голь-

данский и Татьяна Заславская, журналист Танкред Голенпольский,
народный депутат СССР Леонид Школьник, многие другие. Одна-
ко, как и на письмо народных депутатов СССР, реакции Вер-
ховного Совета СССР на обращение не последовало.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Глава І

18. Еврейская энциклопедия. Свод знаний о еврействе и его
культуре в прошлом и настоящем. С-Петербург. т. 4, с. 211.

19. Краткая еврейская энциклопедия. Т. 3, Иерусалим,
1986, с. 281-282.

20. Там же. Т. 4, с. 724-725.

21. Еврейская энциклопедия. Т. 4, с. 212.

22. Там же, с. 211.

23. Статистическое описание Киевской губернии ..., с. 424-
425.

24. Там же, с. 435.

25. Петраков, указ. соч., с. 20-21, 31.

26. Там же, с. 21.

27. Там же, с. 22.

28. Косич А. И., указ. соч., с. 16.

29. Еврейская энциклопедия. Т. 4, с. 213.

30. Там же, с. 212; Краткая еврейская энциклопе-
ия. Т. 4, с. 734-736.

31. Петраков, указ. соч., с. 25.

32. Там же, с. 51-52; Еврейская энциклопедия. Т. 4,
с. 212.

33. Еврейская энциклопедия, т. 4, с. 213.

34. Петраков, указ. соч., с. 51.

35. Еврейские погромы 1918-1921. М.,1926, с.48.
Василий Гроссман. На еврейские темы. Книга 2. Библиотека-
Алия, 1985, с. 349.

36. ЦГАОР УССР, ф. 4633, оп. 3, д. 428, л. 44-45, 47.

37. Історія міст і сіл Української РСР. Житомирська
область. К., 1973, с. 173.

38. Там же, с. 174; Молчанівський Т., указ. соч.,
с. 37-41.

39. Краткая еврейская энциклопедия. Том 1, с. 362.

40. ЦГАОР УССР, ф. 4633, оп. 3, д. 428, л. 47.

41. Історія міст і сіл Української РСР. Житомирська
область, с. 174.

42. "Черная Книга". Иерусалим. 1980, с. 27.

2. Шульмейстер Ю. А. Гитлеризм в истории
евреев, К.: 1990, с. 72.

3. 6 000 000 обвиняют, с. 99.

4. Ни давности, ни забвения ... По материалам Нюрнбергс-
кого процесса. М., 1985, с. 131.

5. ЦГАОР УССР, ф. 4620, оп. 3, д. 241, л. 103.

6. 6 000 000 обвиняют, с. 56.

7. Шульмейстер Ю. А., указ. соч., с. 118.

8. Там же, с. 92.

9. Там же, с. 92-93.

10. 6 000 000 обвиняют, с. 101.

11. Шульмейстер Ю. А., указ. соч., с. 77.

12. Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-
1944 гг.). М., 1965, с. 40.

13. Історія застерігає. Трофейні документи про злочини
німецько-фашистских загарбників та іх пособників ... К.,
1986, с. 246.

14. Партийный архив Института истории партии при ЦК Ком-
партии Украины (далее - ПА ИИП при ЦК КПУ), ф. 166,

оп. 3, ед.хр., 209, л. 2; Історія застерігає, с. 247-248.

15. Сообщения Советского информбюро. Т. 1. Июнь-декабрь
1941 г. М., 1944, с. 23-24.

16. Украинская ССР в годы Великой Отечественной войны
Советского Союза. Хроника событий. К., 1985, с. 31.

17. Історія міст і сіл Української РСР. Житомирська
область, с. 175.

18. "Черная Книга". Иерусалим, 1980. с. 28.

19. ПА ИИП при ЦК КПУ, ф. 166, оп. 3, д. 148, л. 92-
93.

20. Госархив Житомирской области (далее ГАЖО), ф. 2636,
оп. 1, д. 9, л. 13.

21. Центральный государственный архив Октябрьской рево-
люции, высших органов государственной власти и органов госу-
дарственного управления СССР (далее - ЦГАОР СССР),

ф. 7021, оп. 60, д. 285, л. 1 б.

22. ГАЖО, ф. 2636, оп. 1, д. 9, л. 51-52.

23. "Черная Книга", с. 29.

24. ГАЖО, ф. 2636, оп. 1, д. 9, л. 13.

25. Там же, л. 13об.; ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 60,
д. 285, л. 16.

26. ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 60, д. 285, л. 2.

27. "Черная Книга", с. 30-31.

28. Там же, с. 31.

29. Там же.

30. Там же.

31. Там же, с. 32.

32. ГАЖО, ф. 2636, оп. 1, д. 9, п. 13. об. - 14.

33. ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 60, д. 285, л. 2; ГАЖО,
ф. 2636, оп. 1, д. 9, п. 13об.

34. ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 60, д. 285, п. 11.

35. Там же, п. 25-26об.

36. Там же, л. 17.

37. Там же, п. 2.

38. "Черная Книга", с. 32.

39. ЦГАОР СССР, ф. 7021, Оп. 60, д. 285, п. 38-41.

40. Там же, л. 40-41.

41. "Черная Книга", с. 34.

42. Там же.

43. ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 60, д. 285, л. 17.

44. Там же, "Черная Книга", с. 34-35.

45. ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 60, д. 285, л. 17об.

46. ЦГАОР УССР, ф. КМФ-8, оп. 2, д. 156, п. 218. Пере-
вод с немецкого.

47. ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 60, д. 285, л. 17 об.

48. Там же, л. 17об., 48об.

49. Там же, л. 17об.

50. Там же, л. 48об.

51. Там же, л. 3, 49об.

52. Там же, л. 49, ГАЖО, ф. 2636, оп. 1, д. 9, л. 9.

53. ГАЖО, ф. 2636, оп. 1. д. 9, л. 3.

54. Там же, д. 5а, л. 73. ЦГАОР СССР, ф. 7021,
оп. 60, д. 285, л. 8.

55. ЦГАОР УССР, ф. КМФ - 8, оп. 2, д. 156, л. 28.
Перевод с немецкого.

56. Там же. д. 157, т. 3, л. 757. Перевод с немец-
кого.

57. ЦГАОР УССР, ф. 3638. оп. 1, д. 48, л. 6.

58. В. Гроссман. На еврейские темы. Избранное
в двух томах; Ш. Маркиш. Пример Василия Гроссмана.
Библиотека-Алия, 1985, с. 333-340.

24. Ни давности, ни забвения ... По материалам Нюрнбергс-
го процесса. М., 1985, с. 332.

25. Шульмейстер Ю. А., указ. соч., с. 239.

26. 6 000 000 обвиняют, с. 6.

27. "Черная Книга", с. 16.

28. Василий Гроссман. На еврейские темы ...
337, 340.

29. Літературна Україна, 5 октября 1989 г.

30. "Черная Книга", с. 1.6.

По показаниям немецкого военнопленного Бруно Манчи 28
августа 1941 года был произведен массовый расстрел советс-
ких военнопленных и граждан города Бердичева на территории
Государственного историко-культурного заповедника гор. Бер-
дичева.

Комиссией по установлению и расследованию злодеяний не-
мецко-фашистских захватчиков при раскопке в указанном дворе
была обнаружена могила, в которой находилось 960 человечес-
ких трупов, преимущественного мужского пола, одетых в граж-
данскую одежду и в военную форму. На всех трупах
имеются следы огнестрельных ранений в затылочную Область
головы (основание: акт судебно-медицинской экспертизы от
8 апреля 1944 г.).

Пленный немецкий унтер-офицер Бруно Манчи показал: "Ле-
том, в июле-августе 1941 года, мы стояли со своим отрядом
в 9 самолетов у города Бердичева. Однажды в нашей части
пошел слух, что на территории музея собираются расстрели-
вать гражданское население*. Я со своим фельдфебелем Шней-
дером отправились посмотреть эту картину. Во дворе музея
стояли группами люди, приговоренные к смерти. За главной
стеной была вырыта огромная яма. Людей подводили к яме,
ставили над ямой на колени и убивали выстрелом в затылок.
Эта "операция" проводилась офицером и 5 немецкими - солдатами.

Мы покинули это место ужаса, полные возмущения".

По свидетельским показаниям жителей г. Бердичева,
5 сентября 1941 года немцами было проведено второе мас-
совое убийство жителей г. Бердичева (мужчин, женщин, детей
и стариков) на территории глинок, на расстоянии 7 километров
южнее г. Бердичева, близ села Хажин, где проходит узкоколей-
ная железная дорога. Комиссией на этой территории найдены
2 могилы. 1 апреля 1944 года была произведена раскопка
этих могил, в которых обнаружено 10 656 человеческих тру-
пов (мужчин, женщин и детей) всех возрастов, одетых в граж-
данскую одежду. В одной из могил сверху имеются
женские трупы молодого возраста с завязанными ртами (по-ви-
димому изнасилованы перед расстрелом).

На трупах обнаружены следы огнестрельных ранений в груд-
ную и брюшную полость, на детских трупах следов огнестрель-

В Акте комиссии эти показания пленного Б. Манчи при-
ведены неточно.

ных ранений не обнаружено, что доказывает закапывание их
живьем (акт медицинской экспертизы от 1 апреля 1944 г.).

Очевидцы этого расстрела Сидоренко А.С., Мошкарук, В. и
Тодосова Т., проживающие в селе Быстрик Бердичевского
района, показали, что 5 сентября 1941 года с утра начали
подвозить из города Бердичева советских граждан на 3-5 тон-
ных автомашинах, а также пригонять большими партиями пешим
строем. Охраняли их немецкие солдаты и офицеры.

Обреченные пригонялись и приводились к месту расстрела
с вещами и ценностями, которые перед расстрелом, недалеко
от ям, сдавались немецкому офицеру, а кто был хорошо одет,
с тех снимали и одежду. После этого партиями по 10-15 че-
ловек подгоняли к ямам и расстреливали из автоматов. Ма-
леньких детей немцы бросали в ямы живыми, раненые также
зарывались в ямы живыми. Так как могилы имели наклон к
оврагу, на следующее утро в овраге образовалось большое озе-
ро крови.

По свидетельским показаниям жителей г. Бердичева Евсее-
ва И.Л., Огневьюк Е.Ф., Казмирука А., Пекелиса и др., 15 и
16 сентября 1941 был самый большой массовый расстрел жи-
телей г. Бердичева.

Комиссией обнаружено на запад от г. Бердичева, по обе
стороны Райгородецкого шоссе, между селами Шлемарка и Ра-
дянское и в районе хутора Сокулино, 10 могил.

11 и 12 апреля 1944 года Комиссия произвела раскопки
этих могил, в которых обнаружено 18 640 человеческих тру-
пов гражданского населения мужчин, женщин и детей всех воз-
растов.

В подавляющем большинстве на трупах имеются огнестрель-
ные ранения в голову с входным отверстием в область темен-
ной кости, на некоторых трупах отмечены ранения в область
конечностей, а на детских трупах вообще следов огнестрельных
ранений не обнаружено. Это обстоятельство доказывает, что
дети были брошены в яму и зарыты живыми.

Проживающий вблизи этих могил гр-н Дойчик Н.М. из села
Шлемарка показал, что он был очевидцем подготовительных ра-
бот к расстрелу и самого расстрела. Ямы были заготовлены
за две недели до расстрела советскими военнопленными. Он
слышал, как перед расстрелом обреченные на смерть советские
граждане просили сохранить им жизнь.

Свидетель Дойчик видел, как маленькая девочка начала бе-
гать вокруг ямы и кричать. Один из немецких палачей схватил

ее за волосы и бросил в яму живьем на расстрелянные трупы.
Из показаний того же Дойчика видно, что от места разгрузки
автомашин до ям, где производились расстрелы, обессиленных
больных и стариков, не имевших возможности двигаться, несли
на одеялах, простынях и носилках родственники или другие
лица, которые также подлежали расстрелу.

Эти больные и старики немецкими солдатами бросались в
ямы живыми. Матери расстреливались с находящимися у них на
руках грудными детьми. Как свидетельствует Н.М. Дойчик, к
концу того же дня начали прибывать колонны с советской мо-
лодежью. В виду того, что они сильно сопротивлялись, немцы
ловили их и бросали в ямы живыми. Вместе с расстрелянными
их засыпали землей.

После расстрела было видно, как слой земли шевелился от
движения еще живых людей, и на следующий день вся поверх-
ность земли была красная от крови. Во время расстрела, чтобы
заглушить крик несчастных, весь день вокруг места расстрелов
кружились 4 трехмоторных самолета. Такие же показания дали
свидетели села Радянское Иванова М.М., Витренюк А.А., Нике-
лайчук И., Ковальская М.К., Майструк И. и Мельничук К.О.,
проживающие на хуторе Сокулино - территории МТС.

На территории бывшего СД (М. Юридика 41) Комиссией
была обнаружена одна могила. При раскопке этой могилы об-
наружены человеческие трупы мужского пола, одетые в граж-
данскую одежду, в количестве 120 человек. Судебно-медицинс-
кой экспертизой установлено, что на всех трупах имеются по-
вреждения затылочной части головы. Все трупы были с завя-
занными назад руками (проволокой и ремнями); в ямах лежали
лицом вниз.

Свидетель Сатановский показал, что перед приходом Красной
Армии ему удалось сбежать из под ареста СД и спрятаться в
пустом доме рядом с СД. Он был свидетелем расстрела арес-
тованных во дворе СД. Их выводили по 15-20 человек со свя-
занными назад руками и расстреливали. Расстрелом руководил
начальник СД Кноп, расстреливали унтер-офицер Энрих и ефрей-
тор Эссельбах, связывал руки завхоз СД Пинц. То же самое
показал и свидетель Айзенштейн. На территории тюрьмы немцы
также производили расстрелы советских граждан.

По свидетельским показаниям жителей г. Бердичева Нессен,
Прилуцкого, Грицаенко и др., Комиссией найдены на территории

тюрьмы две могилы; одна из могил представляет собой коло-
дец глубиной до 8 метров, полный человеческих останков. При
раскопках обеих могил обнаружено до 300 обгоревших трупов.
Трупы преимущественно мужского пола с затянутыми назад
руками (колючей проволокой). На трупах обнаружены следы
огнестрельных ранений в затылочную область. Свидетели Нессен
и Прилуцкий показали, что еще 13 ноября 1943 г., когда
Красной Армией был впервые взят г. Житомир, начальник тюрь-
мы немец Зиберт часть людей угнал в Германию, остальных
расстрелял на территории тюрьмы. Расстрелянных сжигали и
бросали в глубокий колодец, второпях прикрывали сбитыми дос-
ками. Утром 14 ноября 1943 г. тюрьма была пустая - немцы
сбежали. Из ям доносились слабые стоны и крики. Сбежались
люди, открыли крышку колодца. Среди трупов оказался один ра-
неный, его стали вытаскивать. В это время проезжала машина
с гитлеровцами. Трое немцев подбежала к яме, убили раненого
и еще 20 человек, в том числе жену свидетеля Нессена. Затем
трупы облили керосином, подожгли и засыпали яму строитель-
ным кирпичем и песком...

На основании заявлений советских граждан, протоколов опро-
са, свидетельских показаний, материалов Комиссиих, произведен-
ных раскопок и заключений Судебно-Медицинской Экспертизы -
Комиссия УСТАНОВИЛА, что в городе Бердичеве по неполным
данным замучено, расстреляно и повешено 38 536 советских
граждан, в том числе:

1. В селе Радянское, Сокулино, Шлемарка в 6 километрах западнее города Бердичева - 18 640 советских граждан (мужчин, женщин, детей и стариков).
   
2. У села Хажин - 7 километров южнее города Бердичева - 10 656 человек (мужчин, женщин и детей).
   
3. На территории Красной горы и "Элинг" - 7 590 человек - военнопленных бойцов и командиров Красной Армии.
   
4. На территории тюрьмы - около 300 человек мирных граждан.
   
5. На территории Музея - 960 человек, мирных граждан и военнопленных.
   

6. В застенках "СД" - 120 человек мирных советских
граждан.

7. На кладбище и других местах города - 270 человек воен-
нопленных и граждан города Бердичева.

Комиссией УСТАНОВЛЕНО: массовое истязание и убийство
мирных граждан и военнопленных, а также угон в Германию
производились в г. Бердичеве по указанию Германского прави-
тельства и верховного командования и выполнялись в городе
Бердичеве непосредственными его исполнителями в лице:

1. Военного коменданта г. Бердичева гауптмана Фокштейна.

2. Гебитскомиссара Гельнера.

3. Заместителя гебитскомиссара Кунке.

4. Начальника полевой жандармерии обер-лейтенанта Кохен-
дорфа.

5. Начальника "СС" гауптмана Фрейма.

6. Начальника полиции 2-го участка Буш.

7. Начальника "СД" обер-лейтенанта Кнопа.

8. Начальника тюрьмы лейтенанта Зиберта.

9. Немецкого прокурора лейтенанта Венцель.

10. Начальника биржи труда - Швайцера и его заместителя
Шеллера.

11. Унтер-офицера "СД" - Эрмана.

12. Ефрейтора "СД" - Эссельбаха.

13. Ефрейтора "СД" - Пинца.

Все они должны нести суровую ответственность за чудовищ-
ные злодеяния перед Советским Народом.

Из выводов Комиссии по расследованию
немецко-фашистских зверств, основанных
на письменных показаниях свидетелей

В результате своих работ Комиссия по расследованию не-
мецко-фашистских зверств на основании собранных материалов
и документов установила, что немецкие фашисты за время окку-
пации Бердичева совершили в городе следующие беспримерные
в истории злодеяния:

I. Массовое истребление евреев

Избиение евреев началось сразу же после занятия города
немцами. Первой жертвой был еврей, проживающий по Влади-
мирской улице. Выгнанный на работы по очистке города он воз-
разил солдату. В ответ на это последний приказал ему вырыть
яму, застрелил его, а другим евреям велел закопать его труп.
После этого среди немцев распространились слухи, что евреи
якобы стреляли из пулеметов по немецким военным в районе
"Песок" и убили немецкого офицера. В результате этой прово-
кации немцы расстреляли на территории музея триста евреев.
Характерно, что перед расстрелом немецкие солдаты обманы-
вали свои жертвы, говоря, что ведут их на работу.

7-9 августа началось массовое выселение евреев из неко-
торых улиц города в гетто, причем на выселение улиц Бело-
польской и Махновской давалось по одному дню, а украинская
полиция часто сокращала этот срок до 2-3 часов. Гетто было
указано в районе базара и прилегающих улиц. Из имущества
евреи могли взять только одежду и постель.

К 22 августа 1941 года все евреи были в гетто, а 27
августа того же года карательный огряд забрал из гетто круп-
ную партию евреев - около 2,5 тысяч - под видом отправки
на сельскохозяйственные работы по уборке урожая. Взятых дер-
жали на базаре в пустых магазинах, пока не набралось опреде-
ленное количество. К вечеру туда подъезжали грузовые машины
и забирали несчастных. Первая партия вывезенных была убита
далеко за городом, и в продолжение нескольких дней родствен-
ники убитых не могли найти следов увезенных. Только от укра-
инских полицаев удалось впоследствие узнать правду. Часть
этих жертв была уничтожена под с. Быстрик.

Самое крупное убийство, в котором, по словам немцев и
полицаев, убито до 15 тысяч человек, совершено 15-16 сен-
тября 1941 года. Тогда специальный немецкий отряд и вся

украинская полиция обходила все дома черты гетто и выгоняла
все еврейское население на базар и прилегающие улицы. Гнали
поголовно всех, больных членов семьи и детей несли на руках.
На базаре был немецкий офицер- командир отряда и начальник
украинской полиции Зелинский, которые проверяли специаль-
ность мужчин-евреев. В этот раз временно пощадили врачей,
аптекарей и квалифицированных ремесленников. Некоторых оста-
вили в живых с семьями, а некоторых - без семейств. Убийство
15-16 сентября произошло за городом, возле ям в районе
аэродрома между дорогами на Райгородок и Жидовцы. Ямы за-
благовременно были выкопаны нашими пленными. Техника убий-
ства, по словам очевидцев-полицаев, была такова: в отдалении
от ям сидел немецкий офицер со штабом; обреченные жертвы
были окружены немецкими солдатами и украинскими полицаями.
Евреи держались семьями. Их по 30-50 человек подводили к
офицеру, которому они должны были отдавать ценности и деньги.
Далее они раздевались до белья, а затем их подгоняли к ямам.
Стреляли немцы и полицаи. Малых детей бросали в ямы живыми.

Последнее массовое убийство было 29-30 октября 1941 годах.
Тогда были взяты все без исключения евреи, в том числе ра-
ботники типографии, врачи, фармацевты и ремесленники. Спас-
лись только те, кому удалось бежать с территории гетто. Все
жертвы были согнаны в подвалы музея, главным образом в
подвальный костел. Число убитых на этот раз равнялось
3 300 человек. Их расстреляли в западной части города, а
часть пойманных позже вывезли с семьями и убили на Красной
горе.

Наконец, 1 марта 1942 года все оставшиеся в живых евреи
были переведены в гетто на Красную гору, оттуда их гоняли в
город на работы, а в начале лета покончили и с ними. Отдель-
ных оставленных в живых и схваченных во время многочислен-
ных "процедур" вылавливания убивали в "СД" до последнего
дня господства немцев в городе. Евреи предчувствовали, что
фашизм стремится к истреблению не только евреев, но и дру-
гих наций и потому говорили украинцам: "Не доверяйте фашис-
там, ибо они нами расчиняют, а вами месить будут ...*. Уми-
рая, они верили также и в то, что их муки и смерть не оста-
нутся безнаказанными: "Мы погибаем от немецко-фашистской
руки, - говорили они, - но Россия отомстит за нас немцам" ...

1 февраля 1944 г, г. Бердичев

Члены Комиссии:

кое, слышала, что в этот день немцами было
уничтожено не менее 10 тысяч человек, не взи-
рая на возраст. При истреблении советских
граждан, многие просили о пощаде. Немцы, не-
смотря на вопли и крики людей, всех расстре-
ливали. В протокол с моих слов все записано
правильно и мне прочитано вслух.

не помню какого числа - начали подвозить на машинах людей.
Их сгружали неподалеку от ям, а потом партиями по 10-15
человек гнали к яме и расстреливали. Расстрел производили из
автоматов немецкие солдаты. Грудных детей, не стреляя, бро-
сали в ямы живыми. С места расстрела слышались крики: "Не
стреляйте нас. Мы жить хотим!'' Немцы на эти вопли не обра-
щали никакого внимания. Это ужасное преступление длилось с
7 часов утра до 21 часа вечера (приблизительно).

Вопрос: Каким образом вы могли видеть факты зверского
истребления советских граждан еврейской нацио-
нальности?

Ответ: Шоссейная дорога, по которой гнали советских
людей на смерть немецкие оккупанты, проходит
мимо окна моего дома, а ямы, где творилось
злодеяние, от моего дома находятся на расстоянии
500-600 метров. Я из окна видела это горе.

В протокол с моих слов записано правильно и мне прочитано
вслух.

Как старого знакомого, я попросил Свирского не учинять грабежа.
На это Свирский мне ответил: "Ты жид, и я тебя не знаю,
поживее уходи". При этом он стал выносить вещи, которые ему
нравились, и ценности и складывать их в экипаж.

Все наши четыре семьи вышли на базар и присоединились к
толпе, которая была уже выстроена. Наша квартира находилась
почти тут же на базаре, и мне удалось забежать в уборную во
дворе. Отсюда я стал наблюдать, что будет дальше. Согнав
весь народ на базар, немцы начали отбирать дряхлых стариков,
больных и детей, которых погружали в машины. Вслед за ма-
шинами погнали и остальной народ колоннами. Назад эти люди
уже не вернулись и, как мне стало известно, их расстреляли
на аэродроме, в том числе всю мою семью, семью брата, две
другие еврейские семьи, жившие вместе с нами.

Когда всех угнали с базара, я перебрался на чердак, где
пробыл до вечера, а вечером спустился в свою квартиру. В
часов 9 вечера ко мне снова приехал Свирский в сопровожде-
нии вооруженного немца. Мне Свирский сказал: "Все равно
тебя завтра расстреляют, так что у тебя заберу все, что оста-
лось". Забрал все до последних тряпок и уехал. Свирский и
сейчас находится в г. Бердичеве, нигде не работает, проживает
по Александровской ул. №-18.

Прожив дома несколько дней, я заколотил окна и двери и
ушел в скитания по городу. На старом базаре я нашел группу
евреев в 8 человек, мастеров разных специальностей, которые
также, как и я, скрывались. Из всей группы я знал лишь Шапиро
и Глазмана. Впоследствии все они были схвачены и расстреляны.
В течение примерно месяца я вместе с ними скрывался в под-
вале против заповедника. К тому времени оккупанты издали
приказ, что все оставшиеся евреи должны явиться в лагерь на
Лысую гору. Находившиеся со мной 8 евреев двинулись на
Лысую гору, а я решил по-прежнему скрываться. В поисках
убежища направился в местечко Пиков Калиновского района
Винницкой области. В Пикове также проводились обвалы на
евреев. Я понял, что меня ожидает та же участь, что и в Бер-
дичеве, и бежал из Пикова. С корзиной в одной руке, березо-
вой палкой - в другой двигался по дороге. Близ поста меня
задержала немецкая охрана. Это было глубокой ночью. Я
объяснил, что являюсь рабочим и направляюсь на работу на
селекционную станцию в с. Люлинцы, что в 8 километрах от

Пикова. Мне повезло, охрана пропустила. Переночевал в поле,
в скирде сена. Встретившийся утром велосипедист посоветовал
мне скрыться в лесу и рассказал, как добираться до его лес-
ного жилья. Через два дня я пришел к лесному домику. Мой
новый знакомый накормил меня, дал бутылку молока и буханку
хлеба.

В лесу я прожил 8 дней и решил направиться вновь в Бер-
дичев. По прибытии в Бердичев я несколько дней скитался по
городу, стараясь остаться незамеченным, но все же один из
полицаев меня задержал и привел в СД. В СД на допросе я
сказал, что я еврей из Шепетовки, что никакого имущества у
меня нет. Когда немцы узнали, что я по специальности шорник,
они сказали мне, что не расстреляют, и что я буду работать
в СД.

В СД кроме меня работало 23 специалиста-еврея. Часть
уцелела, а остальных впоследствии расстреляли. Уцелели сапож-
ник Шкляр, плотники Крамин и Поляк, проживающие сейчас в
Бердичеве, остальные уцелевшие сейчас на фронте. Все мы, на-
ходясь в СД, считались арестованными, находились в камерах,
но работали по специальности. Нами руководил ефрейтор СД
Пинц, который числился завхозом. Пинц сравнительно молодой,
лет 32-35, блондин. Он допрашивал меня в первый день пре-
бывания в СД. Впоследствии Пинц принимал участие в расстреле
евреев на Лысой горе и во дворе СД (ул. Малая Юридика).
Начальником СД был Кноп - старик лет 60. В СД я пробыл
полгода, примерно до середины 1942 г. В это время нас пере-
вели на Лысую гору, где, считаясь арестованными, мы продол-
жали работать. Жили мы в лагере.

Я был свидетелем расстрела немцами на Лысой горе евреев
и военнопленных. У обреченных связывали руки проволокой.
Расстрелы проводились ежедневно, причем ямы копали сами
арестованные, а закапывали трупы полицаи и немцы. Я видел
это из камеры, которая находилась на самом верхнем этаже.
Расстрелы на Лысой горе совершали ефрейтор Эссельбах,
унтер-офицер Энрих и завхоз Пинц, который связывал проволо-
кой руки своим жертвам, а также расстреливал сам. Приметы
Эссельбаха: брюнет, среднего роста, 40 лет, широкоплечий,
ноги кривые. Приметы Энриха: лет 35-38, блондин, среднего
роста.

В лагере на Лысой горе я находился до конца 1942 г.
Отсюда нас перевели в тюрьму. Находясь в заключении в
тюремных камерах, мы под угрозой смерти продолжали рабо-
тать. Во дворе тюрьмы производились расстрелы. Закапывали
в трех ямах. Руководил расстрелами и лично расстреливал
начальник тюрьмы Зиберт. Его приметы: высокого роста, лет
40-45, брюнет.

В тюрьме я просидел около года. Когда Красная Армия в
первый раз освободила Житомир, среди немцев в Бердичеве
началась паника. В этот момент мне удалось во время работы
убежать. Скрывался в разных местах, искал убежища в под-
валах, в полуразрушенных домах, и так мне удавалось пря-
таться до первого января 1944 г. В этот день, чувствуя бли-
зость своей эвакуации, немцы устроили облаву и обыски по
всему городу, без разбора угоняя в свой тыл и в Германию
жителей. Я тайно пробрался в пустой дом, выходящий во двор
СД, понимая, что в этом доме облавы не будет. Поскольку я
сидел в СД полгода, я знал там все ходы и выходы. В ночь
с 1 на 2 января 1944 г. я пробрался на чердак покинутого
здания во дворе СД. Чувствуя близость освобождения Берди-
чева Красной Армией, немцы стремились поскорее покончить с
заключенными. 3 января утром я видел с чердака расстрел
арестованных во дворе СД. Выводили их партиями по 5-10 че-
ловек, связывали и загибали руки назад перед расстрелом. Во
дворе СД была одна яма, и в ней закопали в этот день всех
120 расстрелянных узников. Расстрелом руководил начальник
СД Кноп (он лично не расстреливал, но руководил расстрелом).
Непосредственно расстреливали ефрейтор Эссельбах, унтер- офи-
цер Энрих и солдаты. В ночь с 3 по 4 января 1944 г. все
чины СД и солдаты бежали. Часть арестованных из-за спешки
фашистов была закопана живыми.

4 января 1944 г. в Бердичев вошли советские войска. Про-
токол записан с моих слов верно, мне зачитан, в чем и распи-
сываюсь.

Я ОСТАЛСЯ ЖИТЬ, НО СЛОМЛЕН ДО КОНЦА ДНЕЙ

Что мог я ему ответить? Дядя Рувен не работал в парикмахер-
ской. К нему ходили на дом: стриг и брил клиентов. Не знаю,
что с ним было дальше - видно то, что со всеми евреями.

Один из сыновей нашего родственника Лейба Кнафеля -
Срулик - сумел бежать из Бердичева, пробраться на Полесье,
вступить в ряды черниговских партизан. В 1943 году он по-
гиб в бою с гитлеровцами.

При очередной регистрации оставшихся евреев я увидел в
учреждении девушку-украинку, с которой был знаком до войны.
Я попросил ее выдать мне аусвайс и в графе "национальность"
сделать пропуск. Она сделала так, как я просил. Повязку с
желтой звездой я почти не надевал, носил в кармане.

Против нашей парикмахерской по улице Ленина находился
полицейский участок. В тот вечер я наблюдал необычную суету
большое количество прибывших полицаев. Почувствовал недоб-
рое. Просил маму, принесшую мне еду, остаться у меня. Мама
отказалась, она спешила к детям. Я обнял мать, расплакался.
Так мы прощались. Сердце подсказало, что я их больше не
увижу ...

На рассвете началась стрельба, лаяли собаки. Сквозь щели
ставен я видел, как ведут евреев: мужчин, девушек, матерей
с младенцами, детей. Крики, плач, где-то стрельба. Это про-
должалось с рассвета до трех часов дня. Тогда убили самую
большую часть еврейского населения города. Убили всех моих
родных. Я остался один. Вечером я побежал домой. Дом пуст.
Какие-то деньги и ценности еще никто не успел забрать. Я
что—то взял и ушел к себе в парикмахерскую. После этих со-
бытий к нам пристало несколько мастеров, потерявших свои
семьи. Я знал одного из них - Исраэла Студенецкого. Они соб-
рались в нашей парикмахерской, почему-то считая ее святым
местом, где можно спастись. Короткое лишь время было тихо.
Все мы думали, что евреи, которых не расстреляли, теперь
останутся жить, т.е. в живых.

Помню, что это было в дни еврейского праздника Иом-Кип-
пур. Вновь начались облавы на евреев в Бердичеве. Они про-
должались целую неделю. Погибли дядя Лейб и вся его семья.
Я думаю, что уцелел совершенно случайно. Было эта так. Как
младший из мастеров я вышел на улицу через запасной ход и
навесил замок на входную дверь парикмахерской. Ставни были
закрыты. Через щели мы видели, как ведут на бойню последние

остатки бердичевских евреев. На три дня мы притаились в па-
рикмахерской. Вечером третьего дня, когда совсем стемнело,
раздался стук в ставни, затем еще один стук. Мы тихонько по-
дошли к окну и услышали, как немецкий солдат, живший по со-
седству, несколько раз произносил по-немецки, обращаясь по—ви-
димому, ко мне: "Малый, малый, ты должен удрать!".

Но мы не ушли. Остались ночевать. Я не бросил своих то-
варищей. Утром к двери подошло трое эсесовцев в касках, с
регалиями на груди. Подошли в сопровождении полицаев. Шты-
ками оторвали замок. Сорвали дверь. Мы поняли, что это ко-
ней. Я схватил железную кочергу и стал за дверью второй ком-
наты. Ворвавшиеся в первую комнату, эсесовцы увели троих
евреев-мастеров. Я оставался стоять за дверью с кочергой в
руках. Все это заняло не более пяти минут. Эсэсовцы ушли
улицей. Я схватил инструменты и через огороды устремился к
вокзалу. По дороге встречал людей, но шел прямо, не останав-
ливался. Вокзал мне ни к чему. Куда иду - сам не знал. По-
вернул в сторону тюрьмы. Через какое-то время оказался в
незнакомом селе. Здесь мне встретился крестьянин, который
стригся у нас в парикмахерской. Фамилии его я не знал, но
крестьянин узнал меня, повел к себе домой, покормил, устроил
мне ночлег. Я пробыл у него дней пять. Все же он сказал мне,
что дольше держать меня у себя боится. Посоветовал вернуться
в Бердичев. Сообщил, что в городе как-будто тихо. Евреев
больше не убивают.

Стало тошно на сердце, но пришлось возвращаться. Подошел
к польскому кладбищу, переждал там темноты и вошел в город.
Куда идти не знал. Парикмахерская, где мы работали, пусто-
вала. Никакого имущества не осталось. Все же залез на хо-
лодную печь и пролежал всю ночь. Утром решил искать евреев,
которым удалось уцелеть.

Девушка, которую я любил, с которой встречался, спаслась
со своей семьей. Они были похожи на украинцев. На своей две-
ри прибили крест. Моя девушка познакомилась с украинцем и
получила украинский паспорт. Через некоторое время она устрои-
лась работать в столовой. Она попросила меня разрешить ей
выйти замуж за Украинского парня, ибо так она спасет свою
жизнь и жизнь своей матери и сестры. Что мог я ей ответить?
Что мог сделать? Жизнь дороже любви. Но на сердце было так
тяжело, что я готов был их обоих застрелить, если б было ору-

жие. Через какое-то время она уехала с мужем. Не знаю куда.
Больше я ее не видел.

Я избегал улиц в дневное время, вечерами ходил по знако-
мым людям, стриг их; меня за это кормили. Однажды меня
обнаружил полицейский и отвел в участок. Здесь было много
народу. Мне велели ждать, но я хорошо понял, что меня ждет
и бежал.

На дворе зима. Немцы издали приказ: всем оставшимся в
живых евреям собраться на Красной горе в гетто. Кто не вы-
полнит приказа - подлежит расстрелу. Я не думал идти в гетто,
на Красную гору. Понимал, чем это закончится. Связался с
несколькими молодыми парнями, избежавшими расстрела. Пред-
ложил им вместе уходить из города. Но ребята меня не по-
слушали. Думали, надеялись, что в гетто больше не будут уби-
вать, они останутся работать и жить.

Один лишь парень - Авраам Поляк, жестянщик, меня поддер-
жал. Он оставил в гетто сестру и братишку. Попрощался с
остальными евреями, вдвоем пустились в дорогу. Была холод-
ная зима. Двинулись к Комсомольску (Махновке). Вошли в
местечко, переночевали. Я поменял свою кожанку на простое
пальто, зато в придачу получил хлеб.

На следующий день пришли в с. Куманивку. Здесь у Поляка
были знакомые. В этом селе мы осели. Квалифицированный
жестянщик Авраам делал ведра для воды и молока, баки для
самогона. За это нас держали. Мы ночевали у многих крестьян,
но больше всего у Василия Куликова. Крутили ему жернова,
перемалывали пшеницу.

Летом 1942 года немцы стали искать евреев и по селам.
Однажды когда мы находились в поле, к нам подошел полицай
села и сказал, что немецкая комендатура узнала о пребывании
евреев в селе. "Мне приказано вас привести", - закончил по-
лицай свою речь. Мы и подошедший крестьянин упросили поли-
цая сказать немцам, что он нас не видел. Когда стемнело, мы
ушли к другому селу, ночевали в поле.

Несколько дней пробыли в лесу близ Глуховцев. Смотрели
друг на друга. Ничего не могли придумать. Возникала мысль
повеситься, чтобы не попасть в руки палачей.

Выйдя из леса, вновь повернули к Бердичеву. При подходе
к городу узнали от людей, что всех евреев, в гетто на Красной
горе уже уничтожили. Было лето 1942 года, расцвела природа,
пели птицы, а у нас на душе страх и тоска.

Я не помню, кто это нам сказал, но мы поверили, что в
Жмеринке, где хозяйничают румыны, евреев не убивают. Ре-
шили держать путь туда. Почти от Бердичева опять пришли в
Куманивку. В. Куликов сказал нам, что нас искали и опасно
здесь оставаться. Его брат отвел нас к старосте, где мы
переночевали, а утром ушли на юг. Полями и лесами пробира-
лись к реке Буг. Долго шли пешком. Кожа на ногах полопа-
лась. Было воскресенье, когда мы перешли через Буг. Вскоре
оказались в местечке Тывров Винницкой области, а затем в
с. Красное. Здесь находились румынские евреи. Какое-то время
я у них работал. Зимой заболел сыпным тифом. Лечился в гос-
питале, организованном румынами-евреями. Выйдя из госпи-
таля, еле держался на ногах...

Вскоре попал в Тульчинский лагерь для евреев. Здесь был
каторжный труд. Под автоматами нас водили на работу. Стоя
по пояс в воде, добывали торф. Все же удалось бежать из
лагеря.

Был декабрь 1943 г. Мы снова с товарищами оказались
в Красном, затем в Жмеринке, оттуда вновь босиком по мо-
розу 25 километров бежали в Красное. Я отморозил ноги.

Освободили нас весной 1944 года. Мы радовались и пла-
кали. Возвратились в Бердичев. Через несколько дней пошли
в военкомат. Я ушел в армию, служил в Польше, Чехословакии,
Германии.

ПУСТЬ МОЯ ПАМЯТЬ ЗАЩИТИТ ОТ ЗАБВЕНЬЯ ...

жгли бумаги, переодевались в цивильное и убегали. Даже в
этот момент можно было бежать. Помню, что в этот день зав-
хоз родильного дома, некий Пикман, запряг больничную лошадь
в фаэтон и уехал. Он остался жив.

Все понимали, что надвигаются страшные события. Насту-
пила ночь. Света не было. Мы сидели в темноте, прижавшись
друг к другу, и шепотом переговаривались. Вдруг услышали,
что в здание больницы ворвались люди, услышали отрывистые
команды на чужом языке. Запомнился звон разбитого стекла и
грохот пулеметных очередей. Все стало ясно. В Бердичев вор-
вались немцы. Через какое-то время к нам в подвал вошло
двое солдат. Они светили карманными фонариками, что-то го-
ворили, никто их не понимал. Тогда они стали обходить сидя-
щих на полу людей и высвечивать их лица. Наконец останови-
лись на девчонке и женщине. Приказали им идти. Завели в пус-
тующий кабинет и изнасиловали. Девчонку - это была соседс-
кая девочка, звали Густа. Густе Глозман было лет 14-15.
Вскоре ее и родителей расстреляли. Так началась для меня
оккупация. Самый страшный этап в моей жизни.

Утром следующего дня была слышна сильная стрельба. Били
орудия многих калибров, стреляли из минометов. Выйти из
убежища было невозможно. Ночью бой усилился, где-то близко
рвались снаряды, перепуганные немцы прятались в нашем под-
вале, не замечая нас. Через день стрельба стала постепенно
затихать. Мы воспользовались затишьем, собрали весь свой
нехитрый скарб, с которым собрались в эвакуацию, и верну-
лись домой.

Когда после нескольких дней и ночей пребывания в убежище
мы вновь оказались на улицах Бердичева, мне чудилось, что
мы попали в какой-то чужой, незнакомый город. По бульварам,
где некогда разгуливала бердичевская публика, мчались мото-
циклы, машины неизвестных нам ранее систем. В машинах си-
дели молодые, здоровые парни в светлозеленых кителях, рукава
закатаны, френчи расстегнуты. Они весело переговаривались,
иногда пальцами показывали друг другу на редких жителей го-
рода, бегущих по своим неотложным делам.

Добравшись домой, увидели, что двери взломаны, многих
вещей не было. Никто из домашних не сетовал на пропажу са-
мых ценных вещей. Не долго пришлось нам быть в своей квар-
тире. Вскоре явился какой-то немецкий начальник и приказал

всем евреям убираться из дома. Внизу будет немецкая пекарня,
и естественно евреям нельзя жить рядом с Немецким учрежде-
нием. Так мы оказались на улице. Никаких вещей брать с со-
бой немец не разрешил. Мы поселились по соседству.

С каждым днем становилось все тревожнее. Рассказывали,
что расстреляли группу евреев, что в другом месте увезли
несколько десятков человек, и никто не знает куда. Помню та-
кой эпизод первых дней оккупации. Кто-то сказал, что на ба-
заре можно за советские деньги купить картофель и другое
съестное. И пошли мы с отцом на базар. Идем. По улице в ос-
новном расхаживают солдаты, изредка попадаются типы в стран-
ных кепочках-жокейках, с повязками на рукавах, с карабинами
на плече. На базаре людей немного, несколько женщин торгует,
кто чем. Возле одной уже выстроилась очередь - продает кар-
тошку. Подошли и мы, стали в очередь. Вдруг замешательство,
крик. Оказывается, торговка не хочет продавать еврейке свою
картошку. Еврейка кричит, возмущается. В это время к очереди
подошел рослый старик-еврей с пышной седой бородой, с боль-
шой толстой палкой в руке, и поинтересовался причиной шума.
Узнав, что торговка отказывается продавать свой товар евреям,
старик начал ругать торговку. Торговка заметила проходящих
неподалеку людей с белыми повязками - полицаев, позвала их.
Полицаи, недолго разбираясь, "поняли" суть дела и стали изби-
вать женщину-еврейку. Отошедший было в сторону старик, уви-
дев, что избивают женщину, подскочил к полицаям. Где только
сила у него взялась - ведь старый человек - а основательно
дубасил этих в кепочках-жокейках. Скоро, однако, полицаи приш-
ли в себя и стали избивать старика прикладами. Подскочившие
немцы поначалу заступились за старика. Одного из полицаев
ударили так, что он кровью залился, второго с ног сбили. По-
битые полицаи все же как-то объяснили немцам, что "избивали
они не старика, а еврея". Тогда немцы догнали успевшего уже
отойти старика-еврея и стали так нещадно его молотить, что
тело несчастного скоро превратилось в груду костей. Только
после эгого они оставили его и ушли.

Ушли и мы с отцом, ничего не купив на базаре. Шли в по-
давленном состоянии, молчали. Долго стояли на перекрестке,
улицу невозможно было перейги. По ней, по Житомирской улице,
двигалась немецкая техника. Многие сотни машин, бронетранс-
портеров, вездеходов шли и шли без конца и краю. Несколько

часов простояли мы не в состоянии перейти улицу. Эта картина
еше более усугубила наше и без того подавленное состояние.

С тех пор мы оставили надежды на базар. Доставали пищу
у соседей. Я ежедневно промышлял на бесхозных огородах.
Приносил огурцы, которые стали основным продуктом питания,
иногда молодую картошку. На этих бесхозных огородах со своей
сестричкой Фирочкой мы стали проводить большую часть времени.
Здесь было относительно безопасно. Ни немцы, ни полицаи не
заглядывали сюда. Попадались огороды с небольшими садиками.
Мы залезали на деревья, рвали полуспелые яблоки, ели их.
В августе 1941 г., точной даты не помню, очередной приказ
гласил, что "все жиды города Бердичев..." в такой-то срок
должны переселиться в гетто в район Яток. И вот мы в гетто.
Поселились у бабушкиных родственников. Домик стоял у са-
мого моста через реку Гнилопять. Нам страшно не повезло с
размещением на новом месте. Дело в том, что рядом с нами
находилась полиция. Уже в первую ночь на новом месте мы
пережили страшные часы. Часа в два ночи к нам ворвались
полицаи. Грабили, били, издевались, до утра мучили нас. Это
повторялось почти каждую ночь.

Появились приказы, запрещавшие евреям ходить в город,
ходить по тротуарам. Всех запретов не помню, но их было-
было ... В одну из многочисленных облав отца увели немцы.
Мы очень волновались, но к вечеру он пришел живой, невреди-
мый. Рассказал, что всех, взятых во время облавы, повели в
помещение бывшего пединститута. Заставили мыть полы, окна,
в общем готовили помещение для немецкого госпиталя. Один
из немецких офицеров стал распрашивать о специальностях и
профессиях. Узнав, что отец - электрик, велел ему назавтра
явиться. Отец пытался ему объяснить, что не имеет права по-
казаться в городе. Немец возражений не принял. Что же де-
лать? Утром отец пошел через весь город в госпиталь. А вече-
ром пришел с буханкой хлеба! И кроме хлеба в руках у него
было удостоверение (аусвайс). На немецком и украинском
языке в нем было указано, что "... дер юде Эпельфельд" и
т.д. и т.д. Это удостоверение давало право в утренние часы
проходить по улицам города. Работа отца в госпитале чуть об-
легчила наше голодное существование.

Жизнь была сплошным кошмаром. Днем мы сидели в ком-
нате и боялись нос высунуть на улицу. Ночью, каждую ночь.

как часы иногда раньше, иногда позже, к нам врывались пья-
ные полицаи; били, оскорбляли, грабили (собственно и грабить
нечего уже было, но это их еще больше злило, и они станови-
лись, как звери). В редкие часы затишья, когда ни полицаи,
ни немцы не врывались к нам, мы сидели по своим углам и
говорили о том, что наши вот-вот должны вернугься, что кто-то
слышал ночью артиллерийскую канонаду ... Этим и жили. К
слову, эти слухи или подобные им сопровождали всю нашу жизнь
в оккупации.

Приближался самый страшный день в моей жизни - 15 сен-
тября 1941 года. Запомните эту дату! В этот день в Берди-
чеве было расстреляно 20 500 евреев. Стариков, женщин, де-
тей. В один день многие тысячи ни в чем не повинных людей
были уничтожены. 15 сентября 1941 года - 70-й день окку-
пации. Впервые, именно с этого дня, фашисты приступили к
массовым казням евреев в Европе. И начали они в Бердичеве,
в городе, где значительная часть населения были евреи. Боль-
шинство их не смогло эвакуироваться.

А началось все это в три часа ночи. В дом ворвались поли-
цаи. Но вместе того, чтобы избивать, грабить, как обычно они
делали каждую ночь, полицаи стали гнать нас на улицу. Били
прикладами, не давали одеваться, орали, Выбежав, мы увидели,
что вся улица заполнена людьми. Полицаи пытались прикладами,
шомполами, палками выстроить всех в колонну. Это им плохо
удавалось, потому что в толпе много немощных стариков,
еле-еле передвигающихся, много инвалидов, вообще неспособных
самостоятельно двигаться. Мы плохо осмысливали происходящее.
Совершенно автоматически двигались вместе с многотысячной
толпой, интуитивно оберегаясь от ударов прикладом или палкой.
Так, под крики, ругань, выстрелы нас пригнали на базарную
площадь. К этому времени там уже было много людей. Трудно
передать, что там делалось. В толпе бегали немцы в касках,
вооружены до зубов, хватали людей, одних толкали в одну сто-
рону, других в другую. Я с отцом попали в одну толпу, а мама,
бабушка и Фирочка - в другую. Мы их не видели. Как это все
произошло — мы не знаем. Были совершенно ошеломлены, ничего
не соображали. Прийдя в себя, увидели, что стоим в сравнитель-
но небольшой группе евреев, в основном мужчин среднего воз-
раста. Окружены полицаями, а в нескольких метрах от нас дви-
жется людской поток, подгоняемый прикладами к машинам. Не-
мощных закидывают в машины, как мешки. Груженные людьми

машины отъезжают, а новые все грузятся и грузятся. И так до
позднего вечера. В толпе тут же стали рождаться слухи, мол
грузят людей на работы. Будут строить аэродромы. Это повезли
первую очередь, они отработают, вернутся, а нас, стоящих
здесь, вместо них пошлют.

Вечером вернулись в гетто. Квартира, где мы жили, была
окончательно разграблена. Кругом носился пух от распоротых
подушек и перин. Видно искали золото. Дома мы не остались
на ночь, пошли к соседям.

Нам предложили занять чью-то свободную постель. Мы легли
с отцом, я закрыл глаза, собираясь уснуть. Вдруг какой-то ком
сдавил мне горло, я начал рыдать, из горла вырвались какие—то
хрипы и крики, потом я закричал "мама, мамочка!" Вся квар-
тира вскочила, меня начали успокаивать, говорили, что все ско-
ро вернутся. Наконец рыдания мои прекратились, но еще долго
не мог я успокоиться. Только к утру заснул. За годы оккупации
я провел не одну бессонную ночь, но когда появлялась возмож-
ность поспать, я с удовольствием "уходил" в сон. И не в том
дело, что я уставал. Забегая вперед, скажу, что поднимали нас
ночью в четыре часа, заставляли работать по 16-18 часов в
день. Естественно, после такой работы с ног валишься от уста-
лости. Но главное не в усталости. Главное в том, что только
сон давал возможность уйти от действительности. Вновь вер-
нуться, пусть и во сне, в прежнее время. И еще, если ты дожил
до вечера, до сна, то наверно доживешь до утра. Ночью, как
правило, не расстреливали. Хотя из этого правила были исклю-
чения. Напившиеся полицаи для полноты чувств врывались по
ночам в бараки, избивали до смерти, а иногда и расстреливали.

Утром все обитатели опустевшего гетто были уже на ногах.
Выглядывали в окна. Что делается на белом свете? А на белом
свете творились черные дела. По улочкам гетто разъезжали под-
воды с сельскими дядьками, они заходили в пустующие квартиры
и грузили вещи на свои возы. Забирали то, что вчера не успели
разграбить.

Подавляющее большинство людей, с которыми нам приходи-
лось сталкиваться, были настроены к нам враждебно, особенно
в первые годы оккупации. Но я расскажу и о хороших людях,
которые нам помогали. Я никогда не забуду этих героев. Да,
тогда помочь еврею - было настоящим геройством. Человек рис-
ковал жизнью. Очень многие, не считаясь с риском быть расстре-

лянным, помогали нам. Об этом мало говорят, и это непра-
вильно.

У отца появилась проблема, куда девать меня. Решил взять
меня с собой в госпиталь в качестве помощника. Ни я, ни
отец не были уверены в том, что мне разрешат работать, пред-
полагали, что скорее всего меня выгонят. Но совершенно неожи-
данно местное начальство не только не выгнало меня, но даже
с пониманием отнеслись к необходимости для меня быть с от-
цом. Судя по всему, главным лицом в госпитале или одним из
главных был офицер в звании оберлейтенанта, которого все ве-
личали "герр оберцалмейстер".

Мы чувствовали по обстановке, что тучи сгущаются над
нами. Каждый день ждали новых ексцессов, новых репрессий.
И этот день наступил. В ночь на 30 октября все повторилось,
как и ночью 15 сентября. Но повели нас не к базару, а в кре-
пость бывшего кармелитанского собора. Там загнали нас в
огромный подвал. В подвале уместилось все гетто, вернее ос-
татки его. Я метался по подвалу, пытаясь найти лазейку, чтобы
удрать. Окна были зарешечены, стены многометровой толщины,
цементный пол. Выхода не было. Я видел гам многих знакомых,
но каждый был сам по себе. Сверху слышались крики полицаев
и стрельба из винтовок. Замечу, если 15 сентября 1941 г.
вся организация расстрелов осуществлялась немцами с незначи-
тельным количеством полицейских, то 30 октября все соверша-
лось полицаями.

Время шло, подвал все больше заполнялся людьми.В какой-то
момент на выходе из подвала усилилось движение, открылись
двери, и вдруг мы увидели, что на верхних ступеньках стоит
госпитальный оберцалмейстер. Рядом с ним стояли полицаи и
что-то ему говорили, а он, не обращая на них внимания, выис-
кивал кого-то в подвале. Отец понял, что, возможно, ищут его.
Подошел ближе к выходу. И, действительно, как только немец
увидел папу, сразу начал махать рукой, предлагая подняться.
Отец пошел на выход, я уцепился за отца и пошел с ним. Под-
скочивший полицай начал меня отрывать от отца. Мое сопро-
тивление ни к чему не привело бы, не вмешайся оберцалмейстер-
Вытащив из подвала, он повел нас в госпиталь. Там он выде-
лил комнату, в которую привел еще нескольких евреев, портных
и парикмахеров. Велел в этой комнате работать и ночевать.
Гетто в Бердичеве было ликвидировано. Всех, кто был в под-
вале, гитлеровцы расстреляли.

Начался новый этап нашего существования. Не знаю, на
каком положении мы находились в госпитале, не то военно-
пленных, не то списанных с этого свега. С территории госпи-
таля выходить запрещалось, днем работали в мастерской, ночью
спали в портняжной мастерской, кто на столе, кто на стульях,
кто на полу. Правда, не голодали. Прошло четыре месяца с
начала войны и чуть меньше с начала оккупации. 22 июня
1941 г. я был маленьким мальчиком, а в октябре 1941 г.
стал взрослым. Конечно, меня, в какой-то мере, опекал отец.
Заботился обо мне, но его возможности были ничтожно малы.
В этой ситуации, которую я хорошо чувствовал, во мне нача-
ли вырабатываться новые, не свойственные ранее, качества.
Я контактировал с людьми, которые в социальном плане до
войны мне были неизвестны, я даже не подозревал, что такие
существуют. Мне приходилось сталкиваться с военнопленными,
среди которых были и уголовники и профашисты. Были и хоро-
шие люди. Я постепенно начал приспосабливаться уживаться в
обществе, где были мои враги. Я научился хорошо понимать
по-немецки, а чуть позже и стал свободно говорить. Это меня
здорово выручало. Я научился чувствовать опасность
на несколько минут раньше, чем она наступала. Как это могло
быть? Но это было. Не будь этого, не было бы этих записок.
Немцы стали пользоваться моими услугами в качестве перевод-
чика при общении с военнопленными.

Понадобилось где-то четыре месяца, чтобы у меня вырабо-
тался звериный инстинкт на опасность. Глаза, уши, каждая
клеточка следили теперь, нет ли опасности впереди. Помнится
многое из тех дней. Однажды я шел по улице. Меня обгонял
легковой автомобиль, и когда машина поравнялась со мной,
кто-то пристально глянул на меня. Дальше все произошло за
считанные секунды. Я вскочил в развалины дома, которые, по
счастью, были рядом с местом происшествия. Тут же я услышал
визг тормозов и бегущие шаги в направлении развалин. Послы-
шался гортанный немецкий говор ... И вновь повезло. Передо
мной ступеньки в подвал, бегу вниз, в подвале темно, как в
мешке. Затаился, прислушиваюсь. Когда все звуки стихли, стал
медленно подниматься вверх. Вновь прислушался - тихо. Выгля-
нул на улицу - пусто. Я утверждаю, испытав на себе: челове-
ческий организм способен в определенных условиях выработать
в себе качество, позволяющее предвидеть опасность до ее на-
ступления.

Вскоре после нового, 1942 г., вечером к нам пришел унтер-
офицер Иорик и сказал, что шефу СД Кнопу стало известно о
нас, о евреях, которые живут и работают в госпитале, и вряд
ли начальство госпиталя будет и дальше держать евреев. И дей-
ствительно, прошло совсем немного времени, и нам предложили
убраться из госпиталя. Сообщили вечером и не разрешили даже
пробыть до утра.

Стал вопрос, куда деваться. Отец решил пойги в котельню
бывшей водолечебницы и попросить кочегара, которого знал до
войны и считал порядочным человеком, чтобы он разрешил нам
провести в котельне пару ночей. Отец ушел, я остался ждать.
Было уже очень темно, комендантский час давно наступил.
Вдруг я услышал шаги. Остановился, спрятаться негде было.
К этому времени взошла луна, и стало довольно светло. В све-
те луны я видел мужчину, который быстро шел в мою сторону.
Заметив меня, остановился, но, увидя, что перед ним мальчиш-
ка, подошел. Это оказался мой добрый знакомый Виктор. Вот
так встреча! От радости, что увидел его, я разрыдался. Успо-
коив и выслушав мою историю, Виктор решил, что сейчас искать
отца дело опасное и лучше, если я пойду с ним. Куда ? К хоро-
шим людям, ответил мне Виктор. И мы пошли. Пришли на улицу
Пашковскую, остановились совсем близко от моего довоенного
дома. Постучали в дверь. Женщина небольшого роста открыла
нам дверь и пригласила войти. Виктор был там свой человек.
Он рассказал о моем положении и попросил Зинаиду Александ-
ровну, так звали эту маленькую женщину, оставить меня в ее
доме. Зинаида Александровна тут же согласилась, и я остался
в этой семье, которая на всю жизнь мою осталась для меня
и моей. Зинаида Александровна Сивохина жила с дочерью Та-
нечкой и своей матерью. Я оказался четвертым членом семьи.
Причем, очень опасным, В случае моего обнаружения - всей
семье грозил расстрел. Этажом выше размещалась полиция,
отдел паспортов. Днем я теперь никогда не показывался на
улице. Вечерами, почти каждый вечер, мы заходили к соседям
через коридорную площадку. Там, в большой комнате, собира-
лись молодые люди, в основном бывшие военнопленные. Ребята
строили несбыточные планы своего прорыва к линии фронта,
часто спорили. Но шла весна 1942 г. Немцы, чуть ли не еже-
дневно, праздновали свои победы. Вид радующихся немцев при-
водил в отчаяние. Но они, эти парни, все же верили в нашу

победу. Мало кто остался в живых из той кампании. Одни по-
пали в лапы полиции и были расстреляны, а ребята, дожившие
до освобождения, ушли на фронт, и никто из них не вернулся
живым.

В один из дней мне передали, что отец живет в поликли-
нике. Оказалось, что тогдашний руководитель здравоохранения
в Бердичеве, некий Коваленко, встретил отца и предложил ему
поселиться во дворе городской поликлиники. Там была конюшня,
к ней пристроена маленькая комнатушка. В этой комнатушке и
поселился отец. Днем он отсиживался в комнате, а вечерами
ремонтировал медаппаратуру. Таково было условие, по кото-
рому его поселили. Где-то в мае или июне 1942 года я пере-
шел жить к отцу. У Зинаиды Александровны мое дальнейшее
пребывание стало невозможным. Интересоваться стали соседи,
участились облавы. Однажды я пошел к отцу, а, возвращаясь,
увидел во дворе немецкие машины. Меня это насторожило, в
квартиру не вошел, притаился в соседнем дворе. Потом увидел
выходящих из кваргиры немцев и полицаев. Немного еще выждал
и зашел в квартиру. Оказалось, пока я отсутствовал, в кварти-
ру нагрянули СД и полиция, что-то или кого-то искали, ничего
не найдя, убрались. Вот тогда было решено, что я перейду к
отцу.

Поселившись во дворе поликлиники, должен был в дневное
время прятаться вместе с отцом. Использовали для этого чер-
дак конюшни. Часто там и ночевали.

Часто нас посещала девушка, настоящего имени которой мы
не знали. Вначале она представилась Раей, а впоследствии
оказалось, что это не настоящее ее имя, и назвала другое. Она
очень мало говорила о себе, но рассказала нам, что в Берди-
чеве очутилась, бежав из лагеря для военнопленных. Достав
необходимые документы, сумела устроиться переводчицей в жан-
дармерии. Ко мне она относилась с удивительной нежностью и
заботой. Старалась уберечь меня от всех бед. Помню, что она
страшно сердилась, когда ребята пытались использовать меня
для передачи каких-то сведений. Полагала, что это может
стоить мне жизни. Вскоре прекратились ее посещения. Через
несколько месяцев, уже будучи в концлагере, я узнал, что на
территории лагеря была повешена девушка-еврейка, которую пой-
мали при попытке закинуть в котел пищеблока жандармерии
какой-то порошок. Когда ее поймали, выяснилось, что она еврей-
ка, что бежала из плена. Рассказывали, что перед смертью она

держалась очень мужественно. Последние ее слова были:
"евреи, не давайте себя убивать, убегайте в леса ..."

Все меньше и меньше знакомых оставалось в городе. Одних
расстреляли, других арестовали, третьи ушли из Бердичева. Мы
не могли пользоваться ни магазином, ни базаром, не могли хо-
дить по улице. Мы были вне закона. Любой человек имел право
нас убить без всякой ответственности за это. Более того, за
такой акт, как убийство еврея или коммуниста, награждали.
Нашу жизнь поддерживали знакомые, которые с большой осто-
рожностью приносили кто что мог: сухари, пару картофелин,
две-три морковки. Голод мучил меня страшно, мы с отцом ду-
мали, как дальше добывать пропитание. А тут нам сообщили,
что участились облавы, ищут евреев.

Все же однажды утром нас обнаружили в комнатушке - при-
стройке и привезли в СД. Нашими конвоирами были, как мы
потом узнали, сотрудники СД Зинченко и Голуб. С этого мо-
мента начался новый этап нашей жизни в оккупации - лагерный,
жизнь в неволе.

Я часто думаю о том, как могло случиться, что мы с отцом
остались живы. Против нас действовало целое государство. С
мощнейшей армией, с колоссальнейшим аппаратом насилия: гес-
тапо, СД, жандармерия и, наконец, украинская полиция. А мы
беззащитные, без средств к существованию, вне закона, без
самых элементарных человеческих прав, - каждый имел право
нас убить, а уж выдать властям - "святая обязанность", за не-
выполнение которой кара - расстрел. Каждый раз, когда уже
не оставалось ни капли надежды, когда мы стояли на краю про-
пасти, происходило что-то такое, что изменяло ситуацию, и мы
оставались живы. Так было и 15 сентября и 30 октября и еще
много, много раз. И я задаю себе один и тот же вопрос вновь
и вновь: что это? Случайность? Но ведь известно, что цепь
случайностей - есть закономерность. Так в чем она, эта зако-
номерность? Я знаю только один ответ: есть высшая сила, ко-
торая управляет миром и нашей судьбой. Но почему именно
меня хранила высшая сила, какие заслуги у меня по сравнению
с теми сотнями тысяч, с миллионами погибших. Это уже от-
дельный вопрос, над которым надо думать и думать.

Итак, нас привезли в СД, велели стать у стенки и ждать.
Время тянулось ужасно медленно. В соседнем дворе, через до-
рогу, где размещались подвалы СД, слышались крики, выстрелы,

затем все стихло и опять крики и выстрелы, а мы все стоим
и стоим. Проходивший офицер сообщил, что утром лично пове-
зет нас в лагерь на Лысую гору, где решено содержать всех
оставшихся евреев.

Лагерь был на территории бывшей воинской части Красной
Армии. Нас поместили в здании, где до войны проживали офи-
церы, на первом этаже. Второй этаж и часть комнат первого
этажа были заполнены вещами наших предшественников. Первой
нашей работой была сортировка этих вещей. Их надо было раз-
ложить по отдельным кучам; отдельно детские вещи, отдельно
мужскую и женскую одежду. После того, как была закончена
работа по сортировке одежды, нас поставили обхаживать коров
из подсобного хозяйства СД. Этот труд был не очень сложен,
ежедневно мы получали по литру обрата. Охрана в этот период
нас не трогала.

Постепенно лагерь заполнялся новыми партиями евреев. В
основном это были евреи из сел, куда они бежали из города,
где прятались. Были молодые, старики, женщины, много детей.
Режим стал ужесточаться. Охрана также получила пополнение.
В здании, где мы располагались, разместили привезенных из
Западной Украины бендеровцев, а нас перевели в здание конюшни.
Гоняли теперь на самые тяжкие работы. Несколько дней меня
заставляли снимать шкуры с лошадей, а затем перевели на
укладку лагерной шоссейки. Таскал булыжник, песок. Работали
с пяти утра до двенадцати дня, затем обед и снова каторжный
труд до шести-семи часов вечера. Присесть отдохнуть можно
было только тогда, когда конвоир уходил. Среди охранников
преобладали звери. Били, заставляли все делать бегом. Помню,
мой напарник, не выдержав издевательств, бросился под проез-
жавшую машину. К несчастью его не убило, а только ушибло.
За этот "проступок" комендант лагеря, бывший советский офицер
Троцык, приказал двум полицаям бить его до тех пор, пока он
не перестал стонать ...

Каждую ночь к нам врывались пьяные полицаи. Били всех под-
ряд, кто попадался под руку. Били прикладами, резиновыми пал-
ками, деревянными дубинками. Издевались до утра, а зачастую
уводили с собой кого-либо, и этот человек уже не возвращался.

Я работал на строительстве дороги, потом в коровнике, за-
тем пас коров и, наконец, меня поставили ухаживать за ло-
шадьми. Работа физически не трудная, но опасная. Так, однажды

среди лошадей, которых я пас, обнаружили коросту (чесотку).
Меня чуть было не расстреляли из-за этого. Как-то полицай
Дзюба заметил, что лошади скакали к водопою с путами на
передних ногах (я не успел снять путы с нескольких лошадей).
Он схватил меня за шиворот, затащил в караулку, где было
еще двое полицаев, и втроем они стали меня избивать. Мне
было так больно, что я, забыв о том, что меня могут убить,
вырвался, стал бегать по караулке, они за мной, но мне уда-
лось выскочить на улицу. С криком во весь голос я побежал
к воротам. Дзюба стал целиться в меня из ружья - это отец
потом рассказывал - и кто знает, чем бы все кончилось, но в
это время в ворота въехал фаэтон. В фаэтоне находился некто
Пинц, эсэсовец в унтер-офицерском звании. Он остановил эки-
паж, спросил, что происходит. В запале я сказал ему, что эти
свиньи-полицаи меня избили. Сказал и замер от страха -
ведь обозвал свиньями полицаев. Реакция была совершенно
неожиданной. Пинц расхохотался (хотя его никто и никогда не
видел даже улыбающимся) и приказал мне вернугься к работе.

Меня перевели в кузницу молотобойцем, но вскоре опять
приставили к лошадям. Однажды, когда я погнал лошадей в
один из оврагов, которых великое множество на Лысой горе,
меня окликнули сверху. Подняв голову, увидел, что немец и
полицай машут мне. Я быстро подняпся наверх. Немец спросил,
кто я. "Юде" - ответил я. Спросил, почему здесь. Я ответил,
что приказали. Немец с недовольным выражением лица стал
выговаривать полицаю, что в городе не хватает рабочих рук,
а этот парень здесь прохлаждается. "Завтра же чтобы был на
работе в городе", - приказал фашист. На рассвете следующего
дня нас повели в город. Когда вернулись, застали пустой барак
Все, кто оставался в лагере, - женщины, дети, старики - все
были расстреляны. Очередная случайность? Случайно эсэсовец,
выбиравший место для массового расстрела очередной партии
евреев, заметил меня, пасшего лошадей. Решил, что для меня
это слишком легкая работа, приказал направить меня в город,
на более тяжелую. И опять я уцелел совершенно случайно. Ведь
мог я погнать лошадей в другое место и, случись так, не от-
правили бы меня в город и разделил бы я участь тех, кто
оставался в лагере.

Несколько слов о самом лагере. Это был не Освенцим и не
Дахау. В лагере не было печей для сжигания трупов. Но по

мере того, как лагерь наполнялся выловленными евреями, их
партиями по 50-100 человек уничтожали. Главным образом,
женщин, детей, стариков. Взрослых мужчин оставляли в каче-
стве рабочей силы. Использовали на самых тяжелых работах,
некоторых - по специальности. Поднимали нас в четыре часа
ночи. Кормили завтраком - кружка кипятка и кусок хлеба.
Строили и вели в город. В городе мы работали до шести-семи
часов вечера, и опять нас вели в лагерь. Там мы получали
миску супа, кусок хлеба и кружку кипятка. После этого обеда-
ужина нас закрывали в бараке на ночь. Ночью в барак врыва-
лись полицаи, чаще всего это были Дзюба и Самборский
и начинали избивать прикладами, шомполами, резиновыми
палками всех подряд. Но особенно жестоко они избивали детей
и женщин. Иногда били до смерти.

Ближе к осени немцы отобрали человек десять евреев, имею-
щих строительные специальности, в том числе и отца, и меня,
и перевели нас в село Семеновка строить дом для эсесовца
Швейцера. Поселили нас в сарае. Никакой охраны не было. Но
нас предупредили, что если кто-либо убежит, в лагере будут
расстреляны сто евреев. Такое предупреждение было эффектив-
ней всякой охраны. В Семеновке мы встретили новый 1943 год.
Помню, зима в тот год была суровой. Ночью в нашем сарай-
чике замерзала вода.

После окончания работ большую часть пленников увезли.
Меня в числе четырех рабочих задержали в Семеновке. Мы уже
приготовились к самому худшему. За нами приехали, велели
погрузить на сани лопаты и кирки, наши пожитки и садиться
самим. При въезде в город, возле тюрьмы, сани остановились.
Нас осмотрели, велели взять вещи и поместили в третьем дворе
тюрьмы, в длинном одноэтажном здании.

В камере полным-полно людей. Меня окружили, спрашивают,
откуда я, где меня поймали, и еще десятки вопросов. Я не
успевал отвечать. Вдруг, вижу - отец. Вот так и встреча! Отец
смотрел на меня, и слезы лились из глаз. Говорить он не мог.
Смотрел и плакал. А я вообще ничего не мог сообразить. Вроде
повезли на расстрел, а оказались в камере. Все это меня оглу-
шило, я терял сознание ...

Еще одно отступление от моего повествования. Память выры-
вает все новые и новые эпизоды, каждый из которых мог бы
служить основой для рассказа или, даже, повести, Я не расска-

зываю о моих вылазках в город. В лагерный период, когда
меня гнали на работу в Бердичев, мне иногда удавалось уйти
на добычу пищи. Каждая такая вылазка в город могла стоить
жизни не только мне, но и моим соплеменникам, работающим
со мной. Я не мог допустить, чтобы меня поймали в городе -
это расстрел. Но голод гнал меня на риск. Часто выручал зве-
риный инстинкт, приобретенный за месяцы оккупации. Помогало
отличное знание города. Наградой за риск были картофелина
или морковка, а иногда даже пара сухарей. Это была сверхуда-
ча. На какой-то миг добытое уменьшало чувство голода. Не
всегда мои походы проходили гладко. Были случаи, когда на-
рывался на полицаев, и тогда выручали ноги и хорошая ориен-
тация в городе.

В еврейском молитвеннике - сидур "Тагилат Гашем" есть
молитва: шесть вещей, о которых вспоминают ежедневно... "не
забудь те события, которые видел ты глазами своими: и да не
сотрутся они из сердца твоего, пока ты жив, и поведай о них
сыновьям своим и внукам (поведай о том, что видел), в день,
когда ты стоял перед Господом Богом своим, у хорева. Так
сказано в молитве. Я верю в сказанное, что только историчес-
кая память, знание прошлого сумеют предотвратить новую тра-
гедию нашего народа. То, что это нужно помнить, я не пере-
стаю повторять вновь и вновь. И тот день, когда наши сыновья,
или наши внуки, или мы сами забудем эти трагические годы,
этот день станет началом новой трагедии евреев. Ибо, как ска-
зано, "забывающий прошлое свое обречен пережить его вновь".

Я вспоминаю свое прошлое и вновь переживаю пережитое.
И у меня не проходит чувство вины перед теми, кто не дожил.
Я был не лучше тех, кто шел в газовые камеры, кто шел на
расстрел. Вспоминая о них, я, возможно хоть частично, оправ-
даю свое чудесное спасение.

Конечно, легче забыть. Зачем отягощать душу свою тяжестью?
Жизнь коротка, и в этой жизни и так много забот насущных.

Но ради детей наших, ради внуков - надо помнить. Очень
надеюсь, что мои сыновья, ради моих внуков, не растеряют в
своих повседневных заботах памяти о тех, что погиб страшной
смертью от рук фашистских убийц. Это моя мать Эсфирь, это
моя бабушка Хана, это моя сестра Фирочка. Они погибли 15
сентября 1941 года. Запомните этот день. В этот день впер-
вые в Европе началось массовое уничтожение евреев.

Неужели такие слова, как "долг", "память", потеряли свой
смысл? Но, если не во имя долга и памяти, то во имя элемен-
тарного чувства самосохранения, нужно помнить, не забывать
того, что делали с нами фашисты.

К счастью, есть люди, которые понимают значение истори-
ческой памяти. Я бесконечно благодарен тем, кто организовал
и рабогает в Яд Вашем, я восхищаюсь Клодом Ланиманом, соз-
давшим беспримерный фильм, пробуждающий нашу память ...

Мы размещались в двух камерах. Двери камер выходили в
общий тамбур, когорый запирался обитой железом дверью. Окна
нашей камеры упирались в стену, которой была обнесена вся
тюрьма. Стена довольно высокая, сверху - колючая проволока.
Под основанием стены - глубокий ров. Все это делало побег
почти невозможным. Несколько слов об обитателях наших камер.
Фамилии некоторых остались в моей памяти ... Крашенный -
прекрасный столяр-краснодеревщик, Шкляр - сапожник-модельер.
Помню Хаима Сатановского, небольшого роста, худенького, ни-
когда не унывавшего, даже в самые страшные минуты ... Яша
Ройгман из Янушполя. Слесарь из тех, о которых говорят "зо-
лотые руки". Мы дружили с ним.

Должен заметить, что ни дней, ни часов я не знал. Время
измерялось - день-ночь и холодно-жарко. Так, вот, где-то
ближе к весне большую часть из нас расстреляли. Как-то днем
в камеры вошел сам начальник тюрьмы Зиберт с двумя помощ-
никами. Стеком, с которым никогда не расставался, он лично
стал перегонять людей из одной камеры в другую. Меня он
несколько раз перегонял то в одну, то в другую камеру. Я ока-
зывался то с отцом, то в другой камере, где была собрана, в
основном, вся интеллигенция. Но в конце-концов он загнал
меня в камеру, где были специалисты и среди них мой отец.
Нас закрыли. Мы услышали, что из соседней камеры начали
выводить людей, а еще через некоторое время раздались авто-
матные очереди. Когда на следующий день нас открыли, сосед-
няя камера была пуста. Их расстреляли во дворе тюрьмы, не-
далеко от нашей камеры.

После этих событий наш режим изменился. Начали выводить
на работы. Я стал работать в кузнице, сначала молотобойцем,
потом слесарем. Иногда и мне давали заказы "частного поряд-
ка" - починить велосипед, замок. Расплачивались немцы кус-
ком хлеба, настоящего хлеба. Это смягчало мой вечный голод,

терзавший меня днем и ночью. Из кузницы меня перевели на
достройку тюремного здания, после этого кочегаром в тюрем-
ную баню, затем опять направили в кузницу, где я проработал
до конца. "Обслуживающий" персонал тюрьмы состоял из поли-
цаев, которые в основном несли караульную и конвойную службу.
Они мало соприкасались с нами, но иногда немцы уезжали на два-
три дня, видно в карательные экспедиции, и тогда полицаи свиреп-
ствовали в роли хозяев. Били, издевались.

Неверно говорить, что немцы уничтожали только евреев.
Да, в первые дни оккупации немцы убивали только одних евреев.
Когда не стало евреев, началось уничтожение, сначала военно-
пленных, а затем и местных жителей - не евреев. Естественно,
это вызывало возмущение массы населения. Туг немцы поняли,
что совершили тактическую ошибку, уничтожив сразу всех
евреев. Они стали собирать в одно место уцелевших евреев и
перед каждым массовым уничтожением коренного населения
стали расстреливать пять-десягь евреев. Об этом знал весь
город - "знов жидів вбивали". На фоне этих расстрелов "тихо"
расстреливали сотни и тысячи людей других национальностей:
украинцев, русских, поляков. Впоследствии эту "хитрость" рас-
кусили, и все знали, что если сегодня пошел слух о расстреле
евреев, завтра расстреляют энное количество украинцев.

Я часто говорю о зверствах полицаев. Может создаться впе-
чатление, что немцы относились к нам лучше. Это совершенно
не так. И немцы зверствовали не меньше, а, пожалуй, больше
полицаев, но у них в этом прослеживалась определенная "систе-
ма. Она состояла в том, что, если тебя приставили к работе,
то в это время, как правило, тебя не избивали, а полицаи били
всегда днем, ночью, на работе, после работы.

Расстрелы участились в связи с эпидемией сыпного тифа в
тюрьме. Каждого больного или заподозренного в том, что он забо-
лел, расстреливали. Не миновал сыпной тиф и меня, И я не погиб
только потому, что делалось все возможное и невозможное, чтобы
немцы не узнали, что я болен. Меня в полусознании приводили на
работу, следили по очереди за тем, чтобы никто не застал меня
сидящим или лежащим на работе. И все же немцам как-то ста-
ло известно, что в нашей камере есть больные. Вечером после
работы в камеру вошел шеф Зиберт. Он долго всматривался в
лица каждого из нас. Отобрал человек шесть, показавшихся ему
больными. Их тут же увели. Мы поняли, что они уже никогда
не вернутся.

Расстреливали не только тяжело больных. Я уже говорил,
что среди нас был замечательный парень Яша Ройтман. К не-
счастью, у него на голени выскочил чирий. Он обвязал голень
тряпкой и отпросился у конвоира остаться в камере. Видно
Яше было трудно ходить. Конвоир его на работу не взял, но,
по-видимому, доложил о нем. Посреди дня за ним пришли. Я
никогда не забуду, как его вели через двор мимо нашей куз-
ницы. Вели в одной рубашке, босиком. Проходя мимо дверей
кузницы, он, как бы догадываясь, что мы смотрим, крикнул по-
еврейски: "Будьте живы, евреи, не забывайте меня, помните,

помните ..." Несколько раз он прокричал "помните". Буду пом-
нить, Яша, светлая память тебе, дорогой наш соплеменник-
мученик, один из миллионов жертв геноцида. Я пишу эти стро—
ки, а слезы застилают мне глаза. Я опять и опять переживаю
те страшные минуты.

В хоздворе тюрьмы немцы начали строить крематорий. Каж-
дый день с утра до ночи сотни заключенных копали огромный
котлован под будущую печь. Но так и не удалось Зиберту и
Кнопу дотянуться до своих собратьев по Освенциму. Шел 1943
год. Времени у немцев уже оставалось мало.

Сначала появились слухи о разгроме фашистских войск то
на одном направлении, то на другом. Господи! Какими словами
я могу передать, как нам хотелось верить, что наши побеждают,
что немцы бегут. Наконец - первая "весточка" от наших. В
одну из ночей советские самолеты бомбили Бердичев. Но как
мало бомб они сбросили! Каждый из нас мечтал, чтобы согни,
тысячи бомб сыпались на головы немцев. Никто не думал о
том, что бомбы не разбирают, кто немец, а кто нет.

В оставшиеся до своего бегства дни фашистские палачи хо-
тели и старались расстрелять как можно больше людей. Но
именно теперь по-настоящему захотелось жить. Раньше, в бес-
просветные месяцы оккупации, ежедневных расстрелов, избие-
ний и издевательств, каторжной работы и невыносимого голода
срабатывал инстинкт жизни. Теперь осознанно хотелось жить.
Как хотелось при виде потянувшихся на запад колонн беженцев-
полицаев с семьями! И, наконец, о, счастье! За беженцами-
полицаями двигались нескончаемые колонны бегущих немецких
войск. Грязные, злые, тощие. Где, куда девался их недавний
лоск, где их белозубые улыбки? Нервные, напуганные, стоит в
небе появиться самолету, как бегут кто куда. Помню такой эпи-
зод. По какой-то надобности меня послали в первый двор тюрь-

мы, и в это же время туда заскочил немецкий офицер из бегу-
щих, спрашивает меня, где начальство, и еще стал задавать
другие вопросы. Я ему ответил. Он внимательно посмотрел на
меня и спросил, как я, немец, очутился в тюрьме. Я огветил,
что я еврей. "Тебе здорово повезло, что ты до сих пор жив,
кто же это так недосмотрел? Но еще успеется, ошибку попра-
вят". Вот так, офицер взрослый человек, меня подростка, без
всякой злобы, очень доброжелательно как бы успокоил, заверил,
что ошибку исправят, время еще есгь, чтобы меня расстрелять,
... А надежда в нас жила. Особенно мой отец верил, что Бог
принесет нам спасение. Он не уставал об этом говорить при
каждом удобном случае. Я проникался его верой, поддержал
отца.

Все внушительней становились потоки бегущих. Наконец и
персонал тюрьмы начал готовиться к бегству. Стали жечь бу-
маги, готовить ящики, паковать награбленное. В один из ноябрьс-
ких дней 1943 года нас, как обычно, выгнали на работу. Но
работы в этот день не было. Такое впечатление, что о нас за-
были. Немцы бегали по двору, грузили машины и повозки, бли-
же к вечеру внушительная колонна вытянулась из тюремного
двора и двинулась на запад. Мы сбились в кучку и гадали, что
же с нами будет. В это время во двор въехали две грузовые
и четыре легковые машины. Оказалось, что это прибыла коман-
да эсэсовцев для ликвидации заключенных. Несмотря на позднее
время, они немедленно принялись за дело, стали выводить узни-
ков и расстреливать их на хозяйственном дворе, в огромном
котловане, вырытом для строительства крематория. Выводили
партиями по 15-20 человек каждые 10-15 минут. А мы в
кузнице ждали своей очереди, правда, ждали не пассивно, на-
пряженно думали, искали какую-то возможность для побега.

Наступил вечер, стемнело. Затихли автоматные очереди, ви-
димо немцы решили закончить ликвидацию тюрьмы на следую-
щий день. Один из гитлеровцев зашел за нами и отконвоировал
нас в камеры. Нас закрыли. Мы лихорадочно искали выход,
ясно сознавая, что завтра палачи нас уничтожат. Предлагались
самые фантастические прожекты.

И все же выход был найден. Наружная дверь запиралась на
так называемую штабу, а болт, крепивший эту штабу, находил-
ся на нашей стороне. Воспользовавшись тем, что в эту ночь
часовой уже не стерег нас, мы вывинтили гайку болта, вытол-

кали из отверстия сам болт, а штаба рухнула. Когда открылась
дверь, все ринулись наружу. Толкотня, давка, и все в полном
безмолвии. Наконец мы во дворе. Бегаем вдоль стен и не знаем,
как быть даьше.

Один из нас заметил, что на крыше дворового туалета, при-
мыкавшего к стене, стоит то ли лестница, то ли доска, достающая
до верха стены. Оказалось, что это дверь, снятая с туалета. Она
с успехом послужила нам лестницей, с помощью которой мы сумели
перелезть через тюремную стену. Не задумываясь, мы прыгали
с высоченной стены в ров. Отец прыгнул неудачно, подвернул
ногу и идти не смог. Впрочем, нам всем предстояло не идти,
а ползком выбираться из тюремной зоны. Ползли мимо котло-
вана с расстреляными. До сих пор я помню крики раненых,
еще живых людей, которые неслись из ямы ...

Эти крики подгоняли нас. Мы ползли почти наугад, не зная
точно, где выход. Наконец наткнулись на проволочное заграж-
дение. Руками выкопали под ним проходы и оказались на воле.
Необходимо было как можно скорее уйти подальше от тюрьмы,
а отец не мог двигаться - поврежденная нога сильно болела.
К сожалению, не помню фамилий тех двух наших сотоварищей,
которые дотащили отца до ближайшего леса. Утром мы убеди-
лись, что редкая рощица, которую мы ночью приняли за лес,
не может нас укрыть. Сделав из веток импровизированные кос-
тыли, при помощи которых отец смог передвигаться, мы дви-
нулись в путь наугад, лишь бы не остаться в этой рощице. Так
мы попали в хутор Александры.

Нас приютила добрая женщина. Не спрашивая, кто мы, она
накормила нас, перевязала отцу ногу, уложила спать нас. Пер-
вая ночь на воле или почти на воле! Все же мы были на окку-
пированной территории и не могли себя чувствовать, как на
воле.

Через несколько дней мы двинулись на Восток. Выбирали
проселочные дороги, часто пробирались лесными тропами. Ноче-
вали и кормились в селах. Отношение к нам было совершенно
другое по сравнению с 1941 годом.

Для большей безопасности мы разделились и двигались ма-
ленькими группками. Вечером одного дня мы вышли из села
Скаковка, но пройдя километров пять в сторону поселка Чер-
вовое, попали под страшный обстрел. Била наша артиллерия,
били немецкие шестиствольные минометы. Казалось земля сме-
шалась с небом. Ползком мы добрались до какого-то оврага и

побежали, стремясь поскорее выбраться из зоны огня. На вы-
ходе из оврага нас остановил окрик часового: "Стой, кто идет?" ..
услышали мы по-русски. Трудно передать, вернее, невозможно
передать, что мы испытали, что мы почувствовали, когда по-
няли, что нас остановил наш, русский, советский Солдат! Я
пишу эти строки в 1991 году, и теперь не в моде говорить
"советский". Но я это делаю сознательно. Десятки, сотни ты-
сяч людей получили свободу из рук СОВЕТСКОГО солдата.

Я обнимал, целовал солдатскую, пахнущую дымом и потом
шинель, слезы текли ручьем из глаз, говорить я не мог, испу-
ганный содат пытался оторвать меня от себя, освободиться от
ошалелого паренька. Ему это удалось с большим трудом.

А дальше сплошное, ни с чем не сравнимое чувство абсо-
лютного счастья ... Некоторое время мы находились в воинской
части, в расположение которой вышли. Затем вместе с этой
частью отступали под натиском вновь атакующих немцев. По-
пали в Киев. Когда освободили Бердичев, в январе 1944 года
мы вернулись в родной город.

Я постарался описать свою жизнь в оккупации. Моей глав-
ной целью было - не дать забыть последующему поколению о
геноциде, проводимом самой культурной и цивилизованной на-
цией - немцами по отношению к небольшому народу - евреям.
Я хочу, чтобы мои читатели осознали, что только от нас, от
евреев, зависит, повторится ли это снова. Министр иностранных
дел Ирана в одном из своих выступлений доказывал, что гено-
цид по отношению к евреям - это выдумка, самих евреев, это -
результат сговора евреев с Гитлером для того, чтобы евреи
могли занять Палестину. Он не одинок в своих потугах дока-
зать, что не было геноцида. Многие стараются сделать все воз-
можное, чтобы мир забыл об этом. Мир действительно забудет,
если мы забудем об этой трагедии нашего народа.

Я прошу, я умоляю, помните о страшном геноциде нашего
народа в сороковые годы XX века. Помните, действуйге, будьте
бдительны, люди, во имя жизни ваших детей и внуков, чгобы
никакие новые гитлеры и их сообщники не принесли нашему на-
роду еще одну катастрофу.